— Не знаю. — ответил Лён. Он в самом деле не знал, что ему делать — идти домой, нарываться на новые эксцессы? Жить в подвале с бомжами? Проситься к товарищам? Обратиться совой и сидеть всю ночь на крыше?

— Ладно, потом что-нибудь придумаем. — ободряюще сказал Базилевский. Далее они ехали молча. Лён приятно разморился от тепла и только думал, глядя в проплывающий за мутным стеклом городской пейзаж: скорее бы окончился Жребий.

***

Глава Кризисного Центра по искоренению нежелательных магических феноменов магистр Павел Андреевич Чумакович большие надежды возлагал на эксперимент в средней общеобразовательной школе. Эта идея — внедрять теорию магического воздействия в массы через школу была просто всплеском гениальности. Как всё великое, она родилась случайно: в результате визита директора одной школы — женщины, замученной своим одиноким воображением. Теперь же под это дело давались большие деньги — нашлось множество желающих вложить в проект свои бабки. Это был беспроигрышный вариант, и Павел Андреевич спешил продемонстрировать перед спонсорами выгодность вложения. Уже сладилось собственное солидное издательство, печатающее впечатляющими тиражами шикарные издания трансцендентального направления, создана телепередача о явлениях непознанного, проводились впечатляющие шоу, налажен массовый выпуск всяких амулетов — около пяти тысяч наименований. Но проект школьного внедрения оставался у магистра самым любимым — он обещал особенно большие дивиденты. Ведь в будущем он готовился баллотироваться на президентские выборы — в этом его поддерживала масса любителей непознанного из числа теневых олигархов. Будущее Павла Андреевича казалось незыблемым и расцвеченным самыми яркими забугорными красками.

Он миновал пустующий коридор — шла вторая смена. По пути отметил как строго у Вероники с соблюдением чистоты — ни бумажки на полу, все занавески чистые, стены не исписаны. Эта баба вообще нравилась ему своей деловой хваткой и непредвзятостью: надо же, взяла и пошла за советом к магу, хотя и не верила в колдовство. Всё просчитала в уме, сделала выводы и бестрепетно повернула кормило. Все были бы такими практиками.

Павел Андреевич взглянул на часы и поморщился: надо торопиться. Едва ли Кирилл так же хорошо следит за дисциплиной, как эта директриса, и Чумакович опасался увидеть в кабинете мусор и расписанные школьным фольклором парты. Он открыл дверь своим ключом и проскользнул внутрь, спасаясь от неизбежного галдежа перемены — уже вовсю звенел звонок.

К приятному изумлению магистра кабинет содержался в образцовом порядке — очевидно, у Базилевского хватило и ума, и влияния, чтобы сдерживать напор ученической энергии. Дивясь про себя, глава Центра внимательно осмотрел парты, заглядывая под некоторые, пошевелил шторы, оглядел светильники — странно, всё на месте.

Совершенно удовлетворённый осмотром, он направился к кофеварке, встроенной в кафедру — надо проверить наличие кофейных зёрен и всех прочих наполнителей агрегата, а заодно неплохо бы побаловать себя чашечкой капучино. Даже кофейный сервиз оказался у Базилевского в полном порядке! Довольно хмыкнув, Чумакович отметил про себя, что как всегда не ошибся с выбором персонала.

Он уже протянул палец к сверкающему хромированному рычажку кофемашины, как вдруг случилось нечто из ряда вон необычное.

— А слышал я, дорогой вы наш Павел Андреич, — раздался в пустом кабинете сладкий голос, — что вы не верите в трансцендентальное.

— Кто здесь?! — перепугался магистр потусторонних наук.

— Предмет ваших научных изысканий. — любезно осведомил его неведомый собеседник.

Павел Андреевич начал резко поворачиваться из стороны в сторону, ища источник голоса. Казалось, он доносится буквально отовсюду.

— Где вы прячетесь? — рассердился глава Кризисного Центра. — Как сюда попали посторонние?!

— И вовсе не посторонние! — возразил голос. — А как раз имеющие прямое отношение к вашей благородной теории о духах астрала. Во всяком случае, денежки, которые вы огребаете на защите от трансцендентального, вполне реальны. Так почему бы, разнообразия ради, не познакомиться с одним из трансценденталов?

— Кончайте мне пургу гнать. — усмехнулся Павел Андреич, догадавшись, что сделался объектом чьего-то розыгрыша. — Будьте добры, покажитесь.

— Весьма рад. — признался голос. — Я весь на виду — повернитесь к китайскому идолу в углу.

Павел Андреич поспешно обернулся и весь обмер при виде того как лакированная деревянная статуя человеческого роста, размалёванная яркими красками и позолотой, вдруг растянула накрашенный рот в широкой улыбке. Деревянные глаза утратили свирепое выражение и весело подмигнули магистру.

— Как я вам в таком виде? — осведомился китайский чёрт.

И, поскольку магистр утратил способность говорить, продолжал:

— Конечно, это не мой настоящий вид. С вашим коллегой я предпочитал выступать в более мужественном облике. Так что, если не возражаете, любезный Павел Андреич, я выберусь из этого деревянного истукана и побеседуем, как друзья, за чашечкой кофе. Кстати, хорошая идея — снабдить учительскую кафедру кофеваркой! Знаете, науки науками, а кофейку попить — тоже весьма приятно.

Под эту речь от китайского идола отделилась высокая худощавая фигура в тёмном щегольском одеянии, и глазам обомлевшего от изумления магистра предстало насмешливое смуглое лицо незнакомца.

— Ну вот, так ведь гораздо лучше? — успокаивающим голосом проговорил тот и изящно приподнял широкополую шляпу.

— Прошу любить и жаловать: собственной персоной астральный дух познания, благородный демон Бельфегор!

— Эт… эт-того н-не может быть… — заикаясь, пролепетал магистр.

— Почему? — полюбопытствовал трансцендентал.

— Просто потому, что не может! — без убеждённости ответил глава Центра.

— Вот те раз! — огорчился демон. — А я-то думал, мне тут рады! Вижу, что перестали магию обзывать средневековыми предрассудками! За ум взялись, подняли трансцендентальное от уровня неграмотных причитаний до современной науки! И тут вдруг на попятую! Ну ладно, Павел Андреич, раз вам от меня ничего конкретного не нужно, прощаюсь с вами и ухожу в астрал. Скучный вы человек! С Базилем хоть кофе попьёшь, над анекдотом посмеёшься! Да ну вас в баню! Обидели вы меня!