По всей длине дудки обвивалась лента тонко выбитого узора. Если приглядеться, то можно различить отдельные витки, но они едва виднелись под слоем загрязнения. Лён принялся тереть металл и счищать плотно приросшую плёнку. Когда поверхность дудочки слегка отчистилась, то стало ясно, что узор напоминает тот же, что и на ободе зеркала.

Так ничего и не добившись от дудочки, он взялся за третью вещь — за колокольчик. Тонкий, лёгкий, похожий на цветок, он оказался сплющен, отчего язычок не мог двигаться. Наверно, вещь слишком долго пролежала в тайнике, и от времени тонкий металл смялся.

Лён достал свою иголку, и по его желанию она выросла в тонкий кинжал. Остриём он разжал сомкнутые губы колокольчика и удивился: между кинжалом и колокольчиком проскочила искра. Дивоярская сталь вдруг заиграла светом — не так, как бывало с ней во время боя, а иначе: мягко и нежно. Вещи словно разговаривали друг с другом.

Большими от изумления глазами он смотрел, как тонкий золотой колокольчик сам собой выправляется.

"Я понял! Это вещи из Дивояра! Неудивительно, что Лембистор не посмел прикоснуться к ним. Значит, он рассказывал о волшебнике из небесного города! Что-то там натворил этот волшебник, что пустился в бегство. И он пытался спрятать эти вещи у людей, чтобы не уносить их с собой в лимб. Зачем только ему нужно было попасть в лимб? Неужели он искал смерти?"

Колокольчик выправился и на нём явственно показалась ленточка надписи — тот же узор, что и на первых двух вещах.

"Это же буквы! Или символы!"

Лён приблизил к глазам колокольчик, чтобы получше разглядеть надпись, как вдруг всё поплыло перед его глазами. Лес исчез, поляна исчезла. Далеко вперёд простиралась равнина красно-ржавого цвета, сплошь усеянная разрушенными ветрами и временем диковинной формы скал — казалось, что какие-то великаны забавлялись тем, что ставили камни на камни да так, что они еле держались. Но, отчего-то эти неустойчивые конструкции не падали. Всё это хорошо было видно сверху, с какой-то горы, или обрыва. Пронзительно-синий цвет неба ошеломляюще контрастировал с красной каменистой почвой, и нет ни грана зелени. Но вот из-за скал стали во множестве выбираться тёмные фигуры, похожие на странных лошадей, а на их спинах сидели… трудно разглядеть, кто там сидел, потому что внимание Лёна переключилось на ближний план.

Он вдруг увидел, как его рука с колокольчиком в пальцах протянулась вперёд и заслонила землю, небо и чёрную конницу.

— А риарран ванаэль! — крикнул голос, и Лёну показалось, что это крикнул он сам.

И тут раздался протяжный, объёмный, яркий звук — он нарастал и, казалось, заполнил собой всю каменистую равнину и рванулся ввысь. А оттуда уже шёл мощный гул. Небо покрылось мелкими чёрными точками. Точки росли, сливались и образовывали чёрные тучи. И вот перед глазами замелькали птицы — множество, великое множество птиц — от крошек-воробьёв до огромных горных орлов! С диким звуком эти тучи ринулись в долину, словно ураган, сметая чёрных всадников и их коней.

Видение оборвалось, а ошеломлённый Лён понял, что значили те слова: а риарран ванаэль! Они значили: колокольчик, пой! И эти же слова были написаны по ободу волшебной вещи. Каким-то образом он сумел прочитать письменность Дивояра! Не память ли Гедрикса подсказала ему это?

В возбуждении он бросился искать в мешке другие вещи, но тут на поляну вышел Долбер.

— Пару чирков только и подстрелил. — расстроенно сказал он, кидая по траву две маленьких тушки. — Лес как пустой. Ладно хоть выбрался к болоту да там и нашёл эту мелочь. Ещё видел я ручей, так что давай сюда фляги — пойду, наберу воды. А ты пока ощипывай добычу.

Лён сунулся в свой мешок за фляжкой и стал осторожно перерывать содержимое сумы, чтобы не вывалились волшебные вещи.

— Что-то я никак не найду. — удивился он.

Долбер принялся шарить в своей сумке.

— Лён, фляжки нет. — напряжённо сказал он. — Неужели Кирбит утащил?!

Да, степной вор хоть и подкинул Лёну волшебные вещицы, взамен забрал их фляжки, а не только перстенёк. Упёр он также соль в тряпочке, которую Долбер берёг. Так что, когда голодные товарищи перекусили одним зубом несолёного мяса, им пришлось тащиться далеко к ручью, чтобы попить воды. В конце концов, миленькую поляночку пришлось оставить и перебираться поближе к воде, чтобы напиться про запас, пока не найдётся достойная замена пропавшим фляжкам.

— Ничего. — утешил друга Лён, устраиваясь на крутом бережке под вывороченным комлем сосны. — Завтра с утра займёмся охотой и настреляем дичи про запас.

— Я все стрелы уложил на этих двух чирков. — отозвался Долбер. — Как ни пущу стрелу, так она словно пропадает. Так ни одной и не нашёл. Говорю тебе, есть что-то странное в этом месте. Наверняка этот степной бродяга знал, куда ведёт эта дорога, поэтому и бросил нас, да ещё и подгадил изрядно.

Лёна тоже перспектива не радовала: они уже целую неделю в пути, а ничего так и не происходит. Мало того, он даже не знает, куда они едут и что будет впереди. Но, кроме этой дороги, других просто не было.

Жрать хотелось просто дико. С предыдущего вечера они, кроме чёртова кирбитова чая со снотворным ничего не ели, и два маленьких чирка желудков не насытили. Всю ночь ему снилась то манная каша на тарелке с ножками, то — кошмар какой! — жареное мясо суслика, причём на палочках. Было оно слишком жирным и пованивало псиной, только сытости от него почему-то не было.

Наутро Долбер поднялся первым и заспешил к ручью.

— Давай, Лён, собираемся скорее и покидаем этот лес. В жизни такого леса не видал! Даже у Фифендры всегда можно было настрелять дичи, а тут просто заколдованная чаща!