– Я торговый представитель славной Кассарии!
– заорал вампир, оставшийся на ногах.
– Я свидетельствую, что это был несчастный случай! Представительство Кассарии приносит свои глубочайшие извинения!

Однако по его нагло ухмыляющейся ро... физиономии можно было определенно сказать - никакой это не несчастный случай, а хорошо спланированная провокация.

– Мальца-то за что?!
– простонал старший бес моего конвоя.
– Сволочь! Так и прибил бы гада!

– Так прибил бы, - сказал я ему, целенаправленно пробиваясь через моментально образовавшуюся плотную толпу к пострадавшему.

– Много ты понимаешь, паря, - вздохнул он в ответ.
– Нам запрещено в такие разборки влезать.

Бесы мне активно помогали, понимая, что я не убегаю, а, наоборот, собираюсь выполнить свои общественные обязанности.

– Лекаря!
– заорал чей-то голос с таким отчаянием, что я удвоил усилия.

– Пропустите лекаря. Рррразойдись! Пропустить лекаря!
– заорали мои бесы, помогая прорваться.

Люди подвинулись, освобождая коридор к носилкам. Путь мой пролегал рядом с наглым вампиром. Тем, что назвался торговым представителем.

Надо бы пройти мимо. Тихо и мирно. Ну какой боец из обычного лекаря? Ему ли нарываться на дуэль с одним из расы сильнейших бойцов континента? Но что-то пещерное во мне яростно воспротивилось такому решению. Видимо, я и в самом деле - троглодит, раз не смог позволить чужакам безнаказанно обижать своего. То, что причинили вред ребенку, да еще инвалиду, только подбросило жару в мою кровь. На миг представилось, что это мой сын хамски выброшен из коляски наглыми подонками и лежит на камнях с разбитой головой. Остро захотелось вцепиться зубами в их глотки и со звериным рычанием рвать, рвать, рвать...

На моем лице, уверен, не отразилось даже намека на бурю, бушевавшую в душе. "Хлопотать мордой", являя миру свои, никому не нужные, душевные терзания, в Барске, не говоря уж о центре, отучили качественно.

– Внутри вы хоть на пену изойдите, если уж такое случится и вас что-то сильно заденет, но снаружи все должны видеть только то, что вы сами считаете нужным показывать, - вещал в который раз элв, вбивая в нас суровые истины.
– Враги не должны найти в вашей защите ни малейшей бреши. Вы поняли? Родеро! Крис!! Уши б ваши в трубочку, а трубочку в задницу! У вас все на рожах написано! А думаете вы о чем угодно, только не о том, что я пытаюсь с упорством маньяка вдолбить в ваши пустые головы. Считаете ерундой то, что я вам говорю? Болтовней старого маразматика? Считайте как хотите, но если еще хоть раз увижу ваши обезьяньи ужимки - будете двести метров коридора драить носовым платком. Одним на двоих!

Перед этим мы с Крисом уже равняли траву в зале отдохновения с помощью маникюрных ножниц и линеек. Результат нам не понравился - то ли дело буйная свобода дикой природы...

Поравнявшись с вампиром, я начал действовать. Со стороны это выглядело так - неуклюжий лекарь вдруг споткнулся и с маху всем весом наступил на ногу торговому представителю. Пытаясь удержать равновесие, парень судорожно вцепился в плащ вампира и повис. Раздался треск рвущейся материи - красивая фибула, инкрустированная мелкими драгоценными камнями с огромным рубином посередине, серебристой рыбкой взлетела в воздух и шлепнулась на камни мостовой. Вампир дурным голосом взвыл от боли в раздробленной стопе, а лекарь испуганно отпрыгнул в сторону и - вот ведь незадача - очень неудачно с хрустом раздавил каблуком упавшую застежку. Да так, что от украшения осталось нечто мятое и припудренное мелкой пылью бывшего рубина.

Жаль. Дорогу-у-ущий был записывающий артефакт. Старинная работа хорошего мастера. Теперь, по словам коменданта, такие качественные, тридцатидвухчасовые, уже не делают. Все, на что способны нынешние маги - это четырехчасовые с мутным, дергающимся изображением. По ним и родную маму с трудом можно узнать. Те, что остались с имперских времен - большая редкость. Относятся к ним бережно. Не дыша. Пылинки мягкими перышками сметают. А тут об камень грубо - хрясть! А нечего всякие гадости записывать. Мою физиономию в частности.

Я наскоро осмотрел троицу - больше записывающих кристаллов у них не было. Видимо, вампиру тоже стало "до соплей" жалко артефакта, поскольку ярость его стала просто неописуемой. Они все и так были бледные, как смерть, а теперь даже ее переплюнули. Стоят кучкой, как три гейзера. Белые до синевы и глазами краснющими меня прожигают. Рев крупной шишки - представителя Кассарии - перекрыл самых зычных зазывал, а брызги слюны с успехом могли поспорить с небольшим фонтаном. Я заорал с ним в унисон перепуганным козлом, добавив визгливых ноток в голос:

– Господин кровопийца!! Я не виноват! Меня толкнули! Я покорнейше прошу принять мои самые-самые искренние извинения! Я заплачу за плащ два золотых!..

– Т-т-т-ты-ы-ы-ы!!..
– заклинило представителя так, что он на секунду заткнулся, но про кристалл ничего говорить не стал и перевел все на одежду.
– Пор-р-р-рвал мой плащ! Ублюдок! Т-ты ос-с-скорбил меня!..
– глаза представителя, казалось, сейчас выпрыгнут из орбит и покусают меня не хуже челюстей, забитых под завязку острыми зубами.