Первая вошла мягко, разверзла мою плоть, разорвала ткани и разбила сердце на тысячу звонких осколков. И тогда, с разбитым вдребезги сердцем и готовой отлететь душой, я понял, что с любовью не шутят.
Все заалело и наполнилось горячей кровью. Умершая Сесилия звала меня из эмпирея, и сердце ее радостно билось, как билась она сама на своем ложе.
