Я стал думать о семенах вообще и вспомнил хижину в горах к северу от нашей степи, куда мы частенько ездили в детстве. Как-то раз сильная буря повалила огромную сосну прямо на наш домик, отец дал мне в руки топор и послал меня на крышу обрубить сучья, пока стропила не прогнулись под страшным весом могучего ствола. Помню, как дрожали мои колени, ведь я и тогда уже боялся высоты. Помню, как к моему ботинку, измазанному смолой, прилипло сосновое зернышко, и я пожалел, что меня не оказалось здесь, когда такое же семя этой громадной сосны еще только-только проклюнулось из земли. Я раздавил бы этот росток все тем же ботинком или выдернул бы его из земли и не сидел бы сейчас на этом стволе, чей вес, наверное, в миллионы раз превосходит вес того зернышка, что дало ему жизнь. Вот почему я ответил Далай-ламе Первому:

–  Размеры семян невелики, семена бывают крошечные, а вот то, что из них вырастает, может оказаться несравнимо большим, в миллионы раз большим по размеру.

Его руки взлетели вверх, как будто он только что финишировал, обогнал целую толпу опасных соперников в состязаниях по бегу и стал чемпионом.

–  Ура! Блеск! Правильно! Великолепно!
– какое-то время победно выкрикивал он, а потом продолжил: - То же самое происходит и с семенами ума, с отпечатками, которые наши мысли оставляют в уме: даже самый ничтожный отпечаточек с течением времени и при соответствующей подпитке приводит к серьезным результатам, именно он отвечает за создание крупных событий в нашем мире и в нашей жизни.

–  Ментальные семена действуют точно так же, как и семена растений, да и почему должно быть по-другому? Вспомни ребенка, который в детстве прочел книжку, вдохновившую его и во многом определившую всю его оставшуюся жизнь. Подумай о горстке людей, которые, сидя за столом, принимают некую программу, сформулировав и включив в нее определенные идеи, и задают тем самым направление развития великой нации на столетия вперед. Такова мощь семян, созревающих в уме.

Далай-лама сидел и выжидательно смотрел на меня, как будто задал вопрос, но опять забыл его озвучить и не получил ответа. Я поторопился выдвинуть вслух одно предположение, потому что он, казалось, был весьма доволен, когда ему хоть что-нибудь отвечают, но страшно раздражался при малейшей задержке.

–  Хочу кое-что добавить… - сказал я ему, снова вспоминая огромную сосну, - насчет семян. Вот ведь если их не посадить, то они вообще не вырастут.

Далай-лама Первый начал подпрыгивать на скамейке, деревянные брусья которой задрожали от шлепков его мощных рук. Затем он захлопал в ладоши, как мальчишка, и закричал:

–  Именно! Именно так! Если в уме не было скверной мысли, то в нем не будет и отпечатка, порождающего скверный мир. Но пропусти благую мысль, и ты потеряешь отпечаток для доброго мира. Разве нет?
– риторически спросил он и сверкнул было в мою сторону глазами, но на этот раз я был готов.

–  Я еще вот что подумал, - сказал я, ободренный его реакцией, обнаружив, что и сам больше не сижу на траве, а балансирую, стоя на коленях и размахивая руками.
– Стоит лишь посеять семя, и если посеять его как следует, и если это хорошее семя, и если оно вовремя и вдоволь получает воду, солнечный свет и всякие там питательные вещества, то никакая сила во вселенной не сможет помешать ему превратиться в дерево.

Он чуть было не вскрикнул от удовольствия:

–  Прямо в точку! Итак, у нас теперь есть четыре принципа семян, не важно, куда посаженных - в землю или в ум. Что посеешь, то и пожнешь: хорошие семена дают хорошие всходы, плохие семена - плохие; семена всегда вырастают в нечто несравнимо большее, чем они сами; если семя не посеять, то ничего и не вырастет; правильно посеянные и ухоженные семена непременно вырастут!

Тут Гендун Друб посмотрел вбок на розовые кусты у северной ограды Сада; я инстинктивно последовал глазами за его взглядом, думая, уж не идет ли к нам кто-нибудь еще. А он так и сидел, полуобернувшись, на протяжении нескольких минут - такова уж была его манера размышлять. Пока он молчал, в голове моей все вертелись одни и те же мысли. Я смог понять, как эти действия - мысли, которые я обдумываю, слова, которые говорю, поступки, которые совершаю, - оставляют тот или иной отпечаток в моем уме, но вот чего я никак не мог понять, так это то, как эти отпечатки имеют какое-то влияние на сотворение самого мира и людей вокруг меня. В то же время я чувствовал, что он предвидит эти мои мысли, и терпеливо ждал его комментария. Наконец его лицо снова обратилось ко мне.

–  Не все так просто, - начал он, - но позже, когда ты узнаешь больше, для тебя многое прояснится. А пока представь свой ум в виде чистого стекла. Всякий раз, когда ты обнаруживаешь, что думаешь о чемто, говоришь или делаешь что-то, крошечное цветное пятнышко размером с точку помещается в это стекло. Представь, что пока это пятнышко находится вне поля твоего зрения. Время идет, и цветная точка - это семечко внутри твоего ума - начинает созревать; то есть начинает вторгаться в твое сознание. Сначала оно вместе с другими такими же пятнышками дает росток, потом растет и развивается, как любое растение, и вскоре покрывает всю поверхность стекла твоего ума узорами определенной формы и расцветки. То же самое непрерывно происходит и с другими семенами, и вот уже стекло становится настоящим калейдоскопом сменяющих друг друга цветных узоров, создавая иллюзию движения в твоем уме. Узоры складываются в образы, которые распознаются умом: долговязая фигура входит в прямоугольный проем двери, в округлой голове над этим всем открывается овальный рот, оттуда доносятся грубые звуки, и ум распознает, что это твой грозный начальник устраивает тебе очередной нагоняй за недостатки в работе библиотеки.

Я надолго задумался, а потом спросил:

–  Еще можно понять, как таким способом возникает единичный образ, - скажем, восприятие какого-то фрукта или цветка. Но, чтобы вот так же создать все это огромное разнообразие мира, которое мы видим перед собой каждую секунду, требуется ежесекундное созревание многих тысяч умственных отпечатков или семян, а с учетом того, что время не стоит на месте, и того больше.

На этот раз ответа не последовало. Далай-лама пристально смотрел мне глаза и попросту ждал, пока я сам все не пойму. Я стал размышлять над тем, что на каждый щелчок пальцами приходится шестьдесят пять отдельных отпечатков, помещаемых в ум мимолетными импульсами моих различных чувств. Затем каждый отпечаток или зерно вырастает в миллионы раз подобно тому, как в миллионы раз увеличивается вес соснового семечка, когда оно превращается в могучее древо. Поэтому вполне возможно, что эти отпечатки способны произвести те многие миллионы бит информации, которые требуются для того, чтобы создать и поддерживать непрерывность моих впечатлений о моем мире в течение хотя бы минуты. Но как насчет содержания этих впечатлений? Что принимать за опыт положительных впечатлений, а что - за отрицательный опыт?