По улице, окутанной ранними сумерками, среди редких прохожих, напоминавших тени, шел пожилой человек в телогрейке, облезлой ушанке и кирзовых сапогах. Верхняя пуговица фуфайки была расстегнута и через оттопыренные борта выглядывала мордочка щенка. Песик был дворнягой — обвислые уши, одна сторона рыжая, другая — пегая.

Старик шлепал по лужам, не разбирая дороги и вертя головой. Изредка он останавливался, силясь разобрать номер дома. Наконец, не выдержав, обратился к встречному долговязому пареньку:

— Сынок, подскажи, где тут прокуратура?

— Да вот же, перед вами, — кивнул тот на почерневшее от времени двухэтажное здание, похожее на барак.

Владелец щенка, забыв поблагодарить парня, недоуменно уставился на строение, которому было бы стыдно быть даже какой-нибудь захудалой конторой, не то что прокуратурой. Убедившись, что это действительно то грозное учреждение, которое он искал, о чем свидетельствовала вывеска у входа, старик несмело вошел внутрь. Здесь было чуть попригляднее, чем снаружи.

Длинный коридор с дверьми по обе стороны был окрашен в казенный оливковый цвет, несколько узеньких скамеек — вот и весь интерьер.

На одной из дверей красовалась табличка «Канцелярия». В нее и заглянул посетитель. За столом в окружении застекленных шкафов, набитых папками, сидела девушка в замшевой безрукавке.

— Здравствуйте, — чуть поклонился ей старик. — Скажите, где принимает прокурор?

— А по какому вопросу? — нахмурилась девушка, заметив щенка.

— Надо, милая, — вздохнул посетитель. — Непременно сейчас…

— Вы бы еще козу привели в прокуратуру, — недовольно произнесла работница правоохранительного учреждения. — Прокурора сейчас нет.

— А кто его замещает? Понимаешь, соседка гонит нас с ним из дома. — Он погладил песика по голове.

Тот выпростал передние лапки, свесил на мокрую телогрейку хозяина и уставился своими глазками-пуговками на девушку так, словно тоже присоединялся к жалобе.

— Зайдите к Чикурову, он занимается гражданскими делами, — смягчилась канцелярская дива. — Направо, через дверь…

Старик поблагодарил и удалился. У двери с табличкой «И. А. Чикуров, помощник прокурора» он снял шапку и только тогда постучался.

— Да-да, войдите, — послышалось в ответ. Посетитель зашел в кабинет, тот был более чем скромен, из обстановки только старомодный стол, сейф и два стула у стены.

— Что у вас? — оторвался от бумаг Игорь Андреевич.

— Беда, — печально произнес посетитель.

— Да вы присаживайтесь. Расскажите, кто вы, по какому вопросу…

— Иван Степаныч я, — опустился на краешек стула старик. — А фамилия моя Валдаев… Соседка, можно сказать, совсем того, — он покрутил скрюченным от старости пальцем возле виска. — Сживает нас со своих законных квадратных метров.

— Кого — вас? — спросил Чикуров.

— Меня и Емелю.

— Сына, что ли?

— Он, считайте, у меня за сына, за брата и за внука… — потрепал щенка за ухо старик.

— Чем же вы не угодили соседке?

— Не позволю, говорит, чтобы в доме была собака.

— Что, общая квартира?

— Так ежели бы не общая, послал бы ее подальше… А сегодня озверела до того, что вышвырнула Емелю на улицу. Ведьма, одним словом. Еще погрозила, что домуправа позовет. Ну. я упредил ее, сам пошел в жэк. Домоуправ выслушал, посочувствовал, но, говорит, поделать ничего не может. Мол, без согласия соседки я не имею права держать Емелю. Неужто так?

— Так, Иван Степанович.

— Чем же одна махонькая собачонка хуже пяти кошек? — с тоской вопрошал Валдаев.

— В каком смысле? — не понял Игорь Андреевич.

— А в таком. У соседки пять вот таких здоровенных зверюг! Ну, кошки! И каждая жрет не меньше человека. Она им в день скармливает куль котлет да рыбы кила два, ей-богу! Это же сколько людей объедают твари!.. А вонища от них!.. Что, если я не дам согласия на проживание их в квартире? Имею право или нет?

— Увы, нет, — развел руками Чикуров.

— Что же делать? — сокрушался старик. — Не могу я без Емели…

И поведал Игорю Андреевичу историю, каких тысячи. Одинокая старость, дочь, живущая в другом конце страны и забывшая отца. Единственная отрада — вот это маленькое живое существо…

Чикуров слушал посетителя, не перебивая, чувствуя, что несчастному старику нужно дать хотя бы выговориться — практически он не мог помочь ничем. Разве что дать совет:

— Постарайтесь договориться с соседкой. По-людски…

— С ней договоришься, — безнадежно махнул рукой Валдаев. — С дьяволом, наверное, легче…