— Но кто тогда выдумал все эти религии?

Пия задумалась.

— Ха! — воскликнула я. — Попалась?

— Конечно, Бог! — без тени сомнения ответила Пия.

— А что будет после смерти?

— Не знаю, что будешь делать ты, а лично я собираюсь стать привидением! Тебе я ничего плохого не сделаю, но кое-кому не поздоровится, до смерти напугаю!

Ох, Пия, Пия…

Разве можно тебя испугаться только из-за того, что теперь ты мертва…

Я сразу поняла, дома что-то случилось.

Входная дверь была нараспашку.

Неужели Фунтик забыл закрыть за собой, когда мчался на тренировку?

Нет. Мой дорогой братец никогда никуда не мчится и ничего не забывает. Он собирает свою маленькую сумку, кладет туда наколенники и запасные носки и заранее выходит из дома к автобусной остановке. Он аккуратно закрывает за собой дверь.

Фунтику девять лет. Он мой любимчик. Если бы у нас немного изменили законы, я бы когда-нибудь вышла за него замуж. Представьте, стоим мы у алтаря: я такая большая, полная, настоящая добрая сестра, а на Фунтике галстук — он уже сам умеет его завязывать. Пусть заводит себе сколько угодно других жен, мне не жалко, лишь бы он был моим на веки вечные, я ведь без него жить не могу.

А может быть, это мама забыла закрыть дверь? Взяла свой фен, записную книжку и наконец решила убраться прочь, на все наплевав? Мама всегда всех прогоняет.

«Убирайся прочь!»— кричит она в ярости Инго, это я слышала через стену их спальни. «Убирайся!» — шипит она, словно мудрый Каа, когда, придя домой, замечает, что я испачкала хной ванну, полотенца и все остальное. «Убирайтесь отсюда!» — рыдает она, когда у нее месячные и она чувствует себя толстой и непонятой. Так же она кричала, когда папа уехал в США во второй раз на полгода, не прислав ни адреса, ни алиментов.

И все-таки мама ни за что в жизни не оставила бы дверь открытой. Потому что на днях она должна была наконец сдать экзамен и получить права. Она годами брала уроки вождения, ей ужасно хотелось в конце концов сесть за руль, она страшно нервничала, топала по всему дому так, как будто это были ее три минуты между схватками.

Мама никогда бы от нас не сбежала, и это классно, потому что я безумно ее люблю, хотя виду не показываю, чтоб лишний раз ее не смущать. Я просто ее обожаю.

Но может быть, сейчас один из тех дней, когда на карнизе для занавесок висят сосульки?.. С мамы станется. Она умеет молчать так, что обои покрываются инеем. Ненавижу такие дни, я тогда еще больше начинаю кричать.

Инго уж точно про дверь не забудет. Он сам все время нудит о том, чтобы мы не забыли закрыть ее, иначе соседские пудели проникнут в дом и написают на его деревянные скульптуры.

Вообще-то Инго у нас художник. Он приносит домой из леса огромные сучья и вырезает из них фигуры. У него есть отдельная комната под названием «Мастерская». Это такая комната, которую обычно сдают кому-то, кто не хочет себя называть. Она должна быть расположена так, чтобы человек мог приходить и уходить, незаметно проскользая у входной двери.

Инго торчал в этой комнате целыми днями и строгал свои сучья, а собаки ухитрялись прокрасться внутрь и написать на них. (Либо у них было слишком развито чувство прекрасного, либо они просто думали: «Дерево как дерево!»)

Так вот, Инго у нас художник и относится к своим сучьям очень серьезно. Десять лет назад, когда они встретились с мамой, все было иначе. Он был компьютерным консультантом, но лелеял Мечту. Ему на радость мама эту мечту разделяла, и он переехал к нам и устроил себе мастерскую. Несколько лет спустя после рождения Фунтика Инго на свой страх и риск уволился с работы, чтобы посвятить себя сыну. Но если по дому у него будет хотя бы одно дело, например почистить картошку, то он про него непременно забудет, потому что от художников такого требовать непозволительно!

Он целыми днями творит у себя в мастерской и слушает джаз, если, конечно, не таскается по галереям и не уговаривает людей дать ему возможность выставить там свои сучья. Ничего особенного Инго не создал, а у мамы не было времени даже на вечерние курсы по росписи батика, потому что ей приходилось работать сверхурочно, чтобы одной заработать на сосиски и наши кеды для физкультуры. Насколько я могла судить по голосам, доносившимся через стену, из-за этого они и ругались. И когда я увидела распахнутую дверь, в груди у меня все сжалось.

Фунтик сидел на диванчике в кухне, выпрямившись и глядя в книжку, которую держал вверх ногами.

— Что случилось?

Он не ответил и не пошевелился, только несколько раз сглотнул. Похоже, скандал случился только что.

Я прошагала в спальню. Мама лежала на кровати прямо в ботинках, положив руки под голову и глядя в потолок.

— Ты уже дома? — рассеянно спросила она. — Как дела в школе?

— Давай пропустим это место! — сказала я, снимая с нее ботинки. — Почему Фунтик сидит на кухне и таращится в книжку, как будто туда ударила молния? И где Инго?