— Какая ж это… Ой! Извини! Я тебе вообще-то подарок принесла, — торопливо говорит Люська. — Хотя тебе, быть может, и не понравится…

— Спасибо.

— Ты потом посмотришь. Когда я уйду.

— Хорошо.

Люська кладет Зосе под подушку маленький сверток. Неловкое молчание.

— Ладно, я тогда пойду, — говорит Апельсинчик. — Ты вниз-то спустишься?

— Зачем?

— Ну, посидим, пообщаемся. Разве у нас есть выбор?

— Выбор всегда есть.

Люська выходит в коридор и там перед Зосиной дверью видит взволнованную Виолетту. Блондинка тут же хихикает:

— Я так и думала!

— Что ты думала?

— Что ты попытаешься выкарабкаться. Поздравляю!

— На что это ты намекаешь?

— На то самое. На розовую любовь.

— Дура!

— Да ладно! Не пирожками же ты удержишься в «Игре»?

Люська, не отвечая, бежит к лестнице. А Виолетта без стука заходит в комнату к Зосе:

— Привет!

— Виделись уже.

— Скучаешь?

— Нет.

Виолетта прыгает к Зосе на кровать, сбрасывает туфли и вытягивает длинные красивые ноги в блестящих колготках:

— А вот я скучаю.

— Ничем не могу помочь.

— Разве?

— Слушай, ты точно больная.

— Ну почему вы все такие скучные? Каждый по кому-нибудь сохнет. Боишься, что подружка будет ревновать? Так это зря. За пару миллиончиков она тебе все простит. И мужика и девку. Рискнешь?

— Слушай, чего тебе надо?

— Предлагаю объединиться. Мы выпихиваем их из «Игры» и остаемся с тобой вдвоем. А там как фишка ляжет.

— И как ты предлагаешь объединиться?

Виолетта уже откровенно разваливается на кровати, томно прищуривается:

— Эту ночь я проведу здесь.

— Да с чего ты взяла, что я соглашусь?

— А у тебя выбора нет. А то все одни только разговоры. Докажи, что у тебя нетрадиционная ориентация.

— Точно, больная.

— Значит, ты прикидываешься? На публику играешь? Это у тебя просто имидж такой: стрижечка короткая, наколка на плече, полное отсутствие женственности. Лихо придумано!

— Есть способ от тебя избавиться?

— Есть. Отдай мне эти деньги. Уступи. В наших интересах, чтобы все это закончилось быстрее. Собирай вещички и иди к своей ненаглядной. Тебе лучше поторопиться.

— Нет.

— Ну как хочешь. Я своего все равно добьюсь.

— Желаю удачи.

— И тебе того же. Да, я тебе подарочек принесла.

— Ты?

— Обещала же! Скромный презент. Только сразу не открывай. Как затоскуешь, так развернешь. От сердца отрываю.

Виолетта сует Зосе под подушку небольшой сверток. Почти такой же, как недавно Люська-Апельсинчик.

— А что это?

— Так. Поздравляю с днем рождения, желаю здоровья, счастья в личной жизни и успехов в труде, пух, — скороговоркой бормочет Виолетта. — Чао-какао!

Последним к Зосе заходит Алексей Градов:

— Как ты?

— Нормально.

— Ты извини, если что не так сказал.

— Извиняю.

— Слушай, а ты мне не нравишься. Кислая какая-то.

— Да что вы все ко мне привязались?!

— Что, Виолетта заходила? — усмехается программист.

— Ну и что?

— Догадываюсь зачем. У нашей девушки ход мыслей стандартный. Она только и умеет, что предлагать себя. Я отказался, а ты?

— Тоже.

— Правда, в ней есть что-то отвратительное?

— Ты меня спрашиваешь, как мужчина мужчину?

— Слушай, да ты и на самом деле не в себе! Что-то случилось?

— Плохое предчувствие… Леша, тебя предавали когда-нибудь?

— В общем-то да. — Программист осторожно присаживается на край Зосиной кровати.

— И как ощущение?

— Это можно пережить. Больно, но можно. Настоящие друзья могут сделать из нас только жалких неудачников, зато настоящие враги великих людей. Хотя я не согласен с тем, что время лечит. Все равно обидно. И самое обидное, что никому больше не хочется верить. Кажется, что все тебя только используют. Не дай бог родиться талантливым и добрым.

— Я не талантливая. А насчет доброты… Не знаю. Какая есть. И мне отчего-то не по себе. Происходит что-то ужасное, а мы все не можем это изменить. Ну почему?

— Потому что не можем договориться. Не верим друг другу. Вот ты не поверила, когда я тебе помощь предложил.

— Перестань.

— Ладно, ухожу. Я вообще-то хотел вернуть тебе кассету.

— Можешь себе оставить.

— Не хочу.

— Музыка плохая?

— Хорошая. Но я как-то больше Баха люблю.

— Ненормальный!

— Отчего?