– Кто?

– Ну… – Девушка покосилась на мать и густо покраснела.

– Тебе сколько лет?

– Семнадцать. П-почти.

– Ого, а выглядишь на все двадцать! Итак, тебе шестнадцать и, значит, можешь давать показания без присутствия матери. Гражданочка, выйдите, пожалуйста, в коридор на время нашей беседы с пострадавшей.

– Чего это? – встрепенулась мамаша. – Никуда я не пойду!

Лямзин вздохнул и тихо проникновенно начал:

– Вы чем сегодня занимались с утра?

– На работе была. Домой прихожу, а она – вот! – Тетка опять стукнула дочку по плечу.

– Значит, в момент нанесения повреждений материальной собственности вас рядом не было?

– Чего? – Тетка явно не успела проследить за потоком лямзинской мысли и выглядела ошарашенной.

– Рядом с дочерью, когда ей куртку порвали, вы были?

– Кто – я?

– Вы.

– Да говорю же: с работы пришла, а у нее куртка порвана. – Женщина снисходительно фыркнула и повела головой так, словно низкий уровень умственных способностей следователя не вызывал у нее никаких сомнений.

– Следовательно, сказать по существу дела вам нечего, и вы вполне можете подождать в коридоре.

– Чего?

– Выйдите в коридор! – гаркнул Лямзин.

Тетка вздрогнула и, переменившись в лице, засеменила из кабинета.

Подождав, пока закроется дверь, Лямзин повернулся к девушке:

– Тебя как зовут?

– Альбина.

– Давай, Альбина, повествуй, что дальше было.

– А вы маме не скажете?

– Как ты думаешь, стал бы я ее в коридор выпроваживать тогда? Конечно же, не скажу.

Девушка посопела, раздумывая, потом все-таки решилась.

– Ну, ладно. В общем, иду я из колледжа. Сумка тяжелая, ноги болят, устала. Вот, думаю, была бы у меня своя машина, села бы сейчас и поехала… И тут, как нарочно, около меня такси тормозит. Водитель приветливый такой, подвезти предлагает. Конечно, я согласилась. А чего? Наши девчонки часто так в колледж подъезжают, а я что, хуже?

Она замолчала и ожидающе уставилась на Лямзина.

– Ты – лучше, – уверил девицу Лямзин. – И что было дальше?

– Едем мы с ним, едем, уже и незнакомые дома пошли, а потом и вовсе к лесу свернул, там машину и остановил. – Альбина замолчала и уперлась взглядом в пол.

– И что потом? – поторопил ее Лямзин.

– Это все, – прошептала девушка и отвернулась.

– Альбина, зачем ты мне врешь?

– Я не вру, – пролепетала та.

– Хорошо, допустим, ты не врешь. Тогда объясни мне, как твоя куртка оказалась порванной?

– Так он дернул.

– Кто – дернул?

– Водитель, кто ж еще!

– Когда дернул?

– Ну, я с машины вышла, он и дернул.

– Где ты вышла из машины?

Альбина молчала.

– Послушай, если ты сейчас не начнешь говорить, мне придется пригласить твою маму и расспросить тебя вместе с ней.

– Ой, не надо! – испугалась Альбина. – Ладно, сейчас все расскажу. Он меня в лес вывез, машину остановил и полез лапаться. А я дверцу открыла и побежала. Он догонять стал, кричал что-то, но я от страха не помню – что. Так вот, он меня догнал и за рукав схватил, а я вырвалась и убежала. Рукав и порвался.

– Все?

– Все. – Альбина вытаращила глаза, изображая искренность.

– А как домой добралась?

– Пешком. – Девушка задумалась. – А, и еще на маршрутке. То есть сначала я до маршрутки пешком, а потом уже подъехала.

– Опять врешь, – вздохнул Лямзин. – Кстати, врать ты не умеешь, поэтому пользоваться этим средством не рекомендую.

– Я не вру! – Девчонка набычилась и замолчала.

– Ага, значит, не врешь. Хорошо. Мама твоя во сколько с работы возвращается?

– В четыре.

– И когда она пришла, ты уже была дома, так?

Альбина нехотя кивнула.

– Давно уже дома была?

– Ну, не очень. – Глаза девчонки забегали.

– Значит, точно не помнишь, да? А занятия в колледже у тебя когда заканчиваются?

– В два тридцать.

– Колледж от дома далеко? Сколько минут добираешься?

Девочка засопела.

– Ага, – кивнул Лямзин, – ну, ладно. Знаешь, что мы сейчас сделаем? Мы маму твою позовем и общими усилиями восстановим картину: когда ты ушла из колледжа, где была и во сколько вернулась.