— Нет.

— Конечно, нет. Оружия не существует. Но я могу найти, — сказал Муса. Ты уверен?

— Если песок не занес камень.

— Если. Если ты не сможешь найти оружие, вы оба умрете, — сказал Мосаад.

Молчавший весь разговор Халид наконец заговорил:

— Я верю американцу. Я верю, что он привез оружие. Если оно не найдется, это не его вина. Он спас мою дочь, и я не дам убить его.

— Подожди до завтра и увидим, — сказал Мосаад.

— А что, если оружие найдется? — спросил Рэмбо. — Вы поможете мне разыскать друга?

— Если он в плену у русских, его не спасти.

— Я в это не верю.

— Многие повстанцы схвачены. Их пытают, потом убивают. Его нельзя спасти, — сказал Мосаад.

— Я должен попробовать.

— Если не убьем тебя мы, то убьют русские.

На заре, когда жители деревни уже закончили утренние молитвы, Рэмбо увидел, как Муса и три поветанца выехали из лагеря с двумя в поводу лошадьми. Один из них был из отряда Халида, два других — из отрядов Рахима и Мосаада, которым хотелось иметь своих представителей.

Ищи лучше Муса, размышлял про себя Рэмбо. Жизнь полковника теперь зависит от тебя. Найди эти ружья. На все воля Аллаха.

Рэмбо следил взглядом за всадниками, пока те не добрались до подножья гор. Вдали в пустыне виднелись клубы пыли.

Повернувшись влево, он посмотрел на поляну, где играли десять афганских всадников. Каждый из них пытался на полном скаку вытащить копьем из земли трехдюймовый колышек для палатки.

Когда Рэмбо вышел на поляну, афганцы заметили его и стали еще азартнее соревноваться в меткости и ловкости.

— Как вы думаете, когда они возвратятся с ружьями?

Голос сзади заставил его обернуться. Это была та блондинка — голландка Мишель из госпиталя.

— Рано утром, — ответил Рэмбо.

— Не обижайтесь на этих людей за подозрительность. После всего пережитого им очень трудно поверить чужаку.

— Я только надеялся…

— Если оружию суждено найтись, оно найдется.

— Вы долго прожили в Афганистане.

Мишель подняла бровь. — Как это вы догадались?

— Суждено найтись? Вы мыслите как мусульмане, — объяснил Рэмбо.

— В Исламе много мудрости, сказала Мишель. Вера в судьбу и предначертание помогает этим людям переносить страдания.

Рэмбо покачал головой и произнес скептически:

— Я не могу этого принять. Я не верю в судьбу. А страдания бессмысленны.

— Но страдания — это факт. С этим нужно считаться. — Мишель указала на госпиталь: — Я сталкиваюсь с этим ежедневно. Я не смогла бы продолжать, если бы знала, что все это бессмысленно.

— И вы нашли смысл?

— Нет еще.

— Думаю, что и не найдете. Рэмбо оглянулся на играющих.

Кто-то наконец вытащил колышек из земли веселые возгласы зрителей.

Несколько всадников повернули к Рэмбо. Следующий игрок промахнулся и был осмеян. Еще несколько человек повернули к Рэмбо.

— Они не так беззаботны, как вам может показаться, — сказала Мишель. — Война всегда у них на уме. Они играют, грустя о своей родине и… гордясь ею. Чтобы не забывать, какой была их страна.

Один из выбывших из игры обратился к Рэмбо.

— Что он говорит? — спросил Рэмбо.

— Он хочет, чтобы вы присоединились к их игре, — ответила Мишель.

Афганец сделал знак Рэмбо, чтобы тот сел на коня. Другой игрок указал на колышек.

— Не смотрите на них, — сказала Мишель. — Они заставят вас играть.

Два других игрока закричали на Рэмбо. Он покачал головой и поднял руки, как бы показывая, что ничего не знает об игре.

Всадники снова сердито закричали.

— Что они сейчас кричат? — спросил Рэмбо.

— Обычные афганские оскорбления. Не принимайте близко к сердцу.

— Скажите мне…

— Они думают, что вы боитесь. Рэмбо напрягся: — Мы не допустим этого, — он вышел на поляну.

— Нет, — заволновалась Мишель, — они играют с детства! Игра не такая простая, как кажется.

— Вы не понимаете. Я должен их заставить уважать себя.

Он подошел к играющим. Ухмыляющиеся афганцы протянули поводья. Рэмбо вскочил в седло и взял копье. Игроки подталкивали друг друга.

Рэмбо, не отрываясь, смотрел на колышек в пятидесяти ярдах от него. Как и в монастыре при стрельбе из лука, он весь сосредоточился на цели — больше для него ничего не существовало. Но теперь вместо лука он сжимал копье. Рэмбо пришпорил коня, и тот рванулся вперед с потрясающей скоростью.