– Ой!

– Ты лучше спроси его, когда он сможет нас принять.

Девушка положила ладонь на шар-переговорник. Изображение не проявилось, но голос Вадима послышался немедленно:

– Мэджи?

– Милорд, к вам Лина из фен…

– В бассейн! – мгновенно отозвался голос. – Сейчас буду.

Вампирочка в ужасе сжала руки, в панике метнула взгляд на неудачливых гостей и растерянно вопросила:

– Тигровые или белые?

– Что-что?

– Я про акул, милорд…

– Марш спать! – после паузы рявкнул тот. – Совсем уже… Нормальный бассейн. И все, что положено для гостей.

Ажурно-белая обманчиво-хрупкая мебель, яркая зелень травы, солнечные лучи, просвечивающие это странное помещение под куполом. Бассейн Повелителя. Лина здесь никогда не бывала и сейчас осматривалась, пряча удивление.

Нарядные подушки вразброс лежали на траве, парили над чистейшей прозрачной светлой водой, окрашенной во все оттенки синего цвета. Мягкий плеск волн довершал эту картинку уюта и покоя. Странно для Повелителя Зла.

На белом столике красовалась парочка кувшинов, три радужных бокала и какие-то сладости.

Их ждали.

Алексей глубоко вздохнул, но промолчал, настороженно оглядывая представшее глазам великолепие.

– Держись, – одними губами прошептала Лина.

И в этот миг прямо над поверхностью воды возник силуэт, очерченный черным. Вадим.

Он мягко шагнул вперед – и оказался рядом. Серо-зеленые глаза одним взглядом охватили замерших гостей. Пронизывающий взгляд, цепкий.

– Милорд.

– Вадим. Что стоите? Садитесь. Завтракали?

– Да, – кивнул Алексей.

– Нет, – почти одновременно прозвучал голос Лины, не успевшей среагировать. Черт! Надо было все-таки выспаться.

– Нет, – послушно подтвердил ее подопечный, и Вадим прищурился:

– Так да или нет, Леш?

Юноша молчал.

– Леш? Что ты ел?

– Завтрак, – последовал спокойный ответ. Его Избранность чуть подождал, но развития темы не последовало.

– Ладно, – наконец прервал паузу Вадим. – Алексей, иди-ка вон туда. В бассейн.

Ага, милорду хочется беседы наедине. Ну-ну, она готова.

Но Алексей почему-то медлил, нерешительно поглядывая на собеседников.

– Что?

– Пушистик? – вдруг почти жалобно сказал негодный подопечный, не двигаясь с места.

– Нет там пушистика! – успокоила его Лина, боясь даже глянуть в сторону Вадима. – Иди-иди. Купаться, Алексей.

Алексей вздохнул:

– А ты?

Ну подожди у меня, ангел!

– И-ди, – раздельно, едва не шипя, приказала «суровая надзирательница», и юноша наконец двинулся к бассейну.

Молчание.

– Он тебя слушается, – после небольшой паузы прозвучал голос Вадима с непонятной интонацией. Не то вопрос, не то вывод.

Лина пожала плечами.

– У него произошла привязка ко мне, – осторожно сказала она. – Так что да, слушается.

Повелитель молча смотрел, как Алексей, сбросив одежду, прыжком летит в воду. Переплел пальцы. Похоже, его эта весть не очень порадовала. Привязка – это не обязательно привязанность. Не любовь. Это просто разновидность подчинения. Привязка может быть на командира, на любовника, даже на палача – у жертвы. Ее лепят привычка и подчиненность. А тут долгое пребывание вдвоем, отгороженность от мира, зависимость подопечного от стража. Секс, в конце концов. Если бы Алекс правда был не в себе, то привязка прошла бы почти стопроцентно.

– Ясно. – Вадим устремил на нее свой фирменный тяжелый взгляд. – Теперь надо, чтоб он слушался меня.

Ох!

Что это он имеет в виду?! Ведь не хочет же он забрать его во Дворец?! Черт, что ж сказать? Ад и демоны!

– Я думаю, что это не очень сложно, – осторожно сказала феникс. – Ты защитил его от Зои.

– И натравил на него пушистика, – ядовито-иронично закончил Его Избранность. – Он что, до сих пор нервничает из-за этой твари?

– У него рука еще болит, – не стала врать Лина. – И эта дрянь иногда снится.

– Проклятье! Не доверяю я врачам. Ладно, пришлю одного специалиста. Такеши. Он виртуоз по человеческому телу. Что лечить, что покалечить. Пусть посмотрит. Если не руку подлечит, то нервы. Они там на Востоке мастера и в том и в другом. Только… Ты ручаешься, что твой подопечный ничего не помнит? Из прошлого, я имею в виду.

– Думаю, нет, милорд. Он даже читать словно заново учился. И в постели ничего не умеет. Не умел, – поправилась она с самодовольной улыбочкой.

Его Избранность фыркнул: