Эдик молча раздал скромный ужин – сыр, лепешки, финики. Запивали из одной фляжки с тем самым вином, что было вылито из хумов. И Вану налили воду – буддисту вино не полагалось.

– Никогда бы не подумал, – пробормотал он, – что обратный путь станет таким опасным… О, Амитофу!

– Да уж… – буркнул Лю Ху. – Сюда-то мы добирались с большим караваном, и особых опасностей не узнали.

– Разве? – не согласился Го Шу. – А сколько раз племена, через чьи земли мы проходили, требовали дань?

– Ах, это все учтено. Купцы нарочно везут с собой всякие безделушки, вроде стеклянных бус, чтобы отдариваться от жадных варваров.

Лю Ху подбросил в огонь спицы от разломанного колеса, и сказал:

– Ань-ши – так мы называем парфян – всегда очень ревниво оберегали свои пределы от проникновения римлян. Оно и понятно – покупая наш шелк по одной цене, они продавали его гражданам Рима в десять раз дороже. Надо ли говорить, что Ань-ши пойдут на всё, лишь бы сохранить свои прибыли?

– Это мне понятно, – проговорил Лобанов. – Мне другое не дает покоя – откуда они вообще узнали, что мы отправляемся в Поднебесную?

– Иначе говоря, – вступил Чанба, – кто нас сдал?

– Вроде того.

– И почему, – подхватил Лю Ху, – парфяне накинулись на бродячих циркачей и бедных философов?

– Переведем вопрос в практическую плоскость, – сказал Искандер.

– Куды бечь? – подсказал Эдик на русском.

– Примерно так.

– Опишем дугу по пустыне, – выложил свой план Сергий, – и выйдем обратно на Южную дорогу. А что делать? Допустим, день мы еще продержимся, вода пока есть, но ведь коней надо не только поить, но и кормить. А чем? Полынью? У нас есть маленько зерна, но это – на крайний случай.

– А давайте представим себе, – сказал Тиндарид, – что косоглазый и его банда могут предпринять? Они наверняка осведомились в Экбатане насчет нас, вдохновились – и ринулись дальше, поняв, что догоняют. А теперь что? Дальше по дороге будет Европос-Раги. Косой въедет туда и узнает, что мы там не засветились. И тогда одно из двух – либо он останется поблизости, поджидая нас, либо двинется дальше, к Гекатомпилу. А там неподалеку Каспийские Ворота, которых не миновать. Это узкий проход в горах, за ним дорога сворачивает к Антиохии-Маргиане. И для нас главное – прорваться за Каспийские Ворота. Дальше будет легче, мы не будем привязаны к одной дороге, появится выбор…

– Не забывайте, драгоценный Искандер, – напомнил Го Шу, – что земли Маргианы, которые начнутся за горами, кишат саками и прочими кочевниками.

– Выбор, выбор… – прокряхтел Сергий. – Нет у нас пока особого выбора. Я предлагаю следующее – вернуться к дороге, набрать воды, хорошенько попасти коней, и снова уйти в пустыню. Опишем большую дугу и выйдем поближе к Гекатомпилу…

– Каспийские ворота могут быть перекрыты… – вставил Тиндарид.

– А мы не пойдем через них, – медленно проговорил Лобанов.

– Но как же…

– Двинем через горы!

Ханьцы переглянулись.

– Это очень опасно, – сказал И Ван, – в горах непроходимые леса, а в тех лесах много диких зверей!

– Со зверями мы договоримся, – усмехнулся Лобанов, похлопав по ножнам, – а вот с парфянами – вряд ли.

– В принципе, – рассудил сын Тиндара, – может сработать.

Чанба вскинул голову, собираясь шуткануть насчет «принципиального» Сергия Корнелия, но, видимо, вовремя вспомнил о военной тайне. И вздохнул.

Опустилась ночь, но в сон никого не тянуло – телу и душе после долгого пути следовало расслабиться. Ханьцы заспорили между собой, а потом втроем накинулись на Искандера, в который раз пробуя победить в схватке разных философий, разных вер, разных цивилизаций. И Лю Ху, и Го Шу, и И Ван просто обожали спорить друг с другом, но вот на Искандера они нападали втроем, дружно, однако одолеть не могли, ибо слишком далеко расходились Запад и Восток. Сергий прислушался и разобрал, как Го Шу расхваливает великих императоров Поднебесной, а Тиндарид громит его, напоминая, как «совершенномудрый» Цинь Ши Хуань-ди, объединивший впервые земли ханьцев, повелел сжечь все книги, дабы не плодить инакомыслия в пору торжествующего единства. И это было еще далеко не самое большое из его зверств.

– Драгоценный Го Шу, – громко сказал Лобанов, – вы пару лет прожили в землях римлян. А где вы бывали, кроме Афин?

– Мы наезжали в Александрию, – проскрипел Лю Ху, – и даже наведывались в Рим.

– Замечательно! А могли и не выезжать из Афин – именно там легче всего понять и принять главное различие между нами и вами, между Западом и Востоком. Вы мыслите так: людские жизни – песок, дела их – гранит. На Востоке – что в Поднебесной, что в Парфии или Индии, – не придают ровно никакого значения отдельной человеческой личности, если только личность эта не носит корону…