Тубрук мрачно кивнул.

— Я сделаю, что смогу, но некоторые уже наверняка ищут пострадавшие поместья, чтобы купить их подешевле. Сейчас не время оставаться без защиты.

— Но я знаю слишком мало, чтобы нас защищать! — не унимался Гай. — Например, сенат может забрать все, чем я владею, если я не буду платить налоги, но как их платить? Где деньги, как их брать и сколько? Как зовут отцовских клиентов? Вы понимаете?

— Успокойся, — сказал Кабера, снова принимаясь медленно полировать лук. — Лучше подумай. Давай начнем с того, что у тебя есть, а не с того, чего ты не знаешь.

Гай сделал глубокий вдох и снова пожалел, что рядом нет отца, который держался в жизни уверенно и прочно, как скала.

— У меня есть ты, Тубрук. Ты знаешь поместье, но больше ничего. Мы все ничего не знаем о политике и о реальной жизни в сенате.

Он снова посмотрел на Каберу и Марка.

— У меня есть вы двое и еще Рений, но никто из нас даже не заходил в палаты сената, а союзники моего отца нам чужие.

— Сосредоточься на том, что у нас есть, а иначе ты впадешь в отчаяние. Ты уже назвал пару неплохих людей. Даже армии начинались с меньшего. Что еще?

— Моя мать и ее брат Марий, хотя отец всегда говорил, что он самый матерый волк из них всех.

— Сейчас нам как раз и нужен самый матерый волк. Тот, кто разбирается в политике. Он твоя кровная родня, ты должен пойти к нему, — тихо сказал Марк.

— Я не знаю, могу ли ему доверять, — уныло сказал Гай.

— Он не оставит в беде твою мать. Он должен помочь тебе удержать контроль над поместьем, хотя бы ради нее, — объявил Тубрук.

— Это верно. У него дом в Риме, я бы мог приехать туда. Помощи искать больше негде, так что без него не обойтись. Правда, я почти не знаю его. С тех пор как моя мать заболела, он редко бывал в поместье.

— Не важно. Он не отправит тебя прочь, — спокойно сказал Кабера, меряя взглядом лук, доведенный до блеска.

Марк бросил на старика острый взгляд.

— Ты очень уж уверен, — сказал он.

Кабера пожал плечами:

— В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным.

— Тогда решено. Я пошлю вперед себя гонца и навещу дядю, — сказал Гай и немного повеселел.

— Я с тобой, — быстро добавил Марк. — Ты еще не оправился от ран, а в Риме сейчас, знаешь ли, не очень безопасно.

Гай впервые за этот день по-настоящему улыбнулся.

Кабера пробурчал себе под нос:

— А я, между прочим, пришел в эту страну, чтобы посмотреть на Рим. Я жил в горных селениях и в своих странствиях видел племена, которые еще в древности считали вымершими. Я думал, что видел все, но мне всегда говорили, что до смерти я должен побывать в Риме. Я говорил им: «Как красиво это озеро!», а они отвечали: «Видел бы ты Рим!» Говорят, это дивное место, центр вселенной, а моя нога ни разу не ступала в его пределы.

Юноши улыбнулись хитрости старика.

— Конечно, ты пойдешь с нами. Я считаю тебя другом дома. Клянусь честью, тебя всегда приветят там, где привечают меня, — ответил Гай официальным тоном, словно давал клятву.

Кабера отложил лук и встал, протянув руку. Гай крепко ее пожал.

— И тебя приветят у костров моей родины, — сказал Кабера. — Мне нравится здешний климат и здешние люди. Думаю, мои странствия еще чуть-чуть подождут.

Гай отпустил руку Каберы, и лицо его стало задумчивым.

— Мне нужно собрать вокруг себя верных друзей, чтобы продержаться первый год на плаву. Как говорил мой отец, политика — это как ходить босиком по гадючьему гнезду.

— Похоже, он умел красочно выражаться и был не очень высокого мнения о своих коллегах, — хихикнул Кабера. — Мы будем ходить осторожно и при необходимости наступать им на головы.

Все четверо улыбнулись и почувствовали силу, которая исходит от такой дружбы независимо от разницы в возрасте и происхождении.

— Я бы хотел взять Александрию, — неожиданно добавил Гай.

— Ух ты, эту смазливенькую? — радостно отозвался Марк.

Гай почувствовал, что его щеки краснеют, и понадеялся, что это не очень заметно. Судя по выражениям лиц остальных, надеялся он зря.

— Тебе придется меня с ней познакомить, — сказал Кабера.

— Знаешь, Рений побил ее за то, что она отвлекала нас во время тренировки, — продолжал Марк.

Кабера поцокал языком.

— Умеет он настроить против себя! Прекрасные женщины — радость жизни…

— Послушай, я… — начал Гай.

— Да, конечно, тебе она нужна, чтобы следить за лошадьми и тому подобное. Вы, римляне, так обращаетесь с женщинами, что я удивляюсь, как ваш народ еще не вымер.

Гай быстро ушел, а его друзья все еще смеялись.