— А тот импульс, который засекла «Дельта-семнадцать»?..

— Он, скорее всего, означает команду «внимание», предписывая этим стабильность позиции «ежа». Весьма возможно, правда, что импульсом этим изменяется режим его работы.

— Вы полагаете, что от него теперь потребуется более частая информация?

— Да, весьма возможно.

— Ну что ж, — заключает Астахов, — будем в таком случае считать, что мы достигли первого существенного успеха. А теперь — спать! Пусть только ваши радисты, товарищ старший лейтенант, дежурят у пеленгаторов всю ночь.

На рассвете в помещение, в котором спит Уралов, осторожно входит старший лейтенант Джансаев. Опасаясь потревожить полковника Астахова, он идет очень тихо, на цыпочках. Ему не приходится долго будить капитана — тот мгновенно просыпается, едва старший лейтенант приоткрывает дверь.

Повинуясь жесту Уралова, Джансаев осторожно садится возле него на диван и прерывающимся от волнения шепотом докладывает:

— Обнаружил я его, товарищ капитан... Зеленый весь, как жаба. А по форме на дыню похож, шар такой приплюснутый...

Но тут вдруг грохочут пружины дивана, на котором лежит Астахов. Хрипловатым со сна голосом полковник спрашивает:

— Вы что это там шепчетесь? Вместо того чтобы разбудить меня, улизнуть незаметно собираетесь?

Он проворно вскакивает с дивана и начинает торопливо одеваться.

— А у Джансаева новость, — очень веселым голосом объявляет капитан. — Он уже «ежом» любовался!

— Как любовался?! — круто поворачивается к Джансаеву Астахов. — Кто позволил? Вы ведь могли спугнуть его!

— Не спугнул, товарищ полковник, — успокаивает Астахова счастливый Джансаев. Широкоскулое мальчишеское лицо его сияет, раскосых глаз почти совсем не видно — одни только черные щелочки. — Я его в бинокль наблюдал. Только он совсем на ежа не похож...

— Ведите нас туда поскорее! — приказывает Астахов и первым выбегает из комнаты.

— А инженер-полковника не надо будить? — озабоченно спрашивает Уралов.

— Не надо, — досадливо машет рукой полковник. — Это не так-то просто сделать, а нам время дорого. У вас что, один только бинокль?

— Два, товарищ полковник, — отвечает Джансаев. — Один вам, другой товарищу капитану.

Джансаев идет так быстро, что полковник с капитаном едва поспевают за ним. А когда он наконец останавливается, они с удивлением видят, что в траве рядом с младшим лейтенантом связи расположился Шахов.

— Думали, наверно, что я безмятежно храплю? — смеется инженер-полковник. — А я всю ночь глаз не мог сомкнуть и, как только стало рассветать, поспешил к связистам. Они и проводили меня сюда. Нате вот, берите мой бинокль — я уже насмотрелся на этого зверя.

Солнце еще не взошло, а в степи уже совсем светло. Уралов не без трепета подносит к глазам бинокль и наводит его на ориентиры, которые указывает ему Джансаев. Там, на небольшом холмике, поросшем зеленым ежиком травки, видит он что-то похожее не то на продолговатый зеленый камень, не то на дыню.

«Да, вряд ли бедный Чукреев мог принять это за настоящего ежа», — думает Уралов.

На гладкой издали поверхности зеленого сфероида в бинокль видны темные впадины, — видимо, отверстия для объективов. И словно крошечный растрепанный кустик неподвижно торчит сложная фигурная антенна, тоже выкрашенная под цвет травы. Да, действительно, заметить такой предмет случайным взглядом трудно. Пожалуй, невозможно...

— Ну-с, что же мы теперь будем с ним делать? — нарушает размышления Уралова инженер-полковник Шахов, зябко поеживаясь на влажной от росы траве. — Каким образом подступимся к нему?

— Может быть, осторожно сетку набросим? — предлагает Джансаев.

— Нет, это не годится! — отрицательно мотает головой Уралов. — Даже если при этом не сработают его фотоэлементы, ему все равно сразу же подадут команду к «самоубийству», как только он передаст хоть один кадр сквозь эту сетку.

— Разве он передаст это тотчас, а не будет ждать ночи?

— Сегодня он может вести передачи и днем, — убежденно заявляет Уралов. — Его хозяева непременно захотят знать возможно раньше все, что тут будет происходить.

— Значит, нужно получше присмотреться к нему, может быть, и обнаружится где-то слабое звено, — решает полковник.

Приняв решение оставить тут старшего лейтенанта Джансаева, Астахов приказывает всем остальным идти завтракать, чтобы с семи часов продолжать инсценировку запуска «новой» ракеты.

Старший лейтенант Джансаев смотрит на «ежа» с таким вниманием, что боится даже глазом мигнуть, чтобы не прозевать какое-нибудь его движение. И хотя «еж» по-прежнему неподвижен, Джансаеву все время кажется почему-то, что он лишь притаился до поры до времени, чувствуя себя под надзором людей. Стоит, однако, отвести от него взор, как тотчас же предпримет он что-то...