Одной из действенных форм антисоветской пропаганды являлось совершение террористических актов мятежниками, переодетыми в советскую военную форму. В ряде случаев после проведения терактов, грабежей и убийств мятежники оставляли на месте преступления отдельные предметы советского военного обмундирования, а также обрывки советских газет, записей на русском языке, гильзы от советского стрелкового оружия и т. п.

С целью склонения на свою сторону военнослужащих афганской армии и вовлечения в антиправительственную деятельность колеблющейся части населения широко использовались также подтасовка фактов, подкуп, шантаж и провокации.

Большое значение оппозицией придавалось работе с беженцами. При этом ее лидеры стремились ни в коем случае не допустить их возвращения на родину. В частности, после объявления правительством Афганистана нового политического курса на примирение, когда многие афганские беженцы все чаще стали проявлять желание вернуться в свои родные кишлаки, по свидетельству очевидцев, пакистанские и иранские власти в тесном контакте с лидерами «Альянса-7» препятствовали их возвращению вплоть до физического устранения тех, кто не желал больше оставаться в лагерях. Например, власти воспрепятствовали возвращению в Афганистан 890 семей из Заболя (Иран), 610 семей из лагеря Насар-Баг и 280 семей из лагеря Саваби (Пакистан). В ходе перестрелки, возникшей между беженцами и заслонами из вооруженных формирований «Альянса-7», подразделений армии и полиции Пакистана и Ирана, погибли 213 чел., среди которых в основном были женщины, старики и дети.

Лидеры «Альянса-7» в проблеме афганских беженцев видели большую выгоду для личного обогащения и удовлетворения своих амбиций. В этом также были заинтересованы правительства Исламабада и Тегерана. Пакистан, в частности, использовал помощь, поступающую афганским беженцам, на увеличение собственной казны и запасов оружия для своих вооруженных сил.

Читателю будет, видимо, интересно посмотреть на действия моджахедов глазами западных журналистов и аналитиков, не раз совершавших вылазки в их лагеря и хорошо разбирающихся в тактике «священной борьбы». В этом нам поможет Оливье Рой, публикации которого на Западе ценятся за компетентность и глубину. Вот некоторые его наблюдения и выводы:

Одна из первых характеристик афганского «сопротивления» — его стратегическая неподвижность. Однако пространство солидарности — это не только однородная территория, замкнутая в своих границах; это прежде всего целый комплекс сетей: сетей «кадм», братств, этнических групп и политических партий. Так, в одном пространстве может быть несколько политических партий со своими фронтами, встроенными во фронта конкурентов, со своей администрацией и раздутыми генеральными штабами. На большей части территории группы сопротивления представляют собой не мозаику, а хитросплетение своих и чужих сетей, где каждая из них в конечном итоге функционирует вокруг какой-нибудь политической партии.

…Сначала моджахеды располагались среди населения, в деревнях. Но бомбежки и репрессии заставили их уйти в горы и ущелья. «Марказ» — это лагерь моджахедов, имеющий противовоздушную оборону и тяжелые орудия. Семьи здесь не живут, и моджахеды сами организуют свою жизнь: кто-то булочник, кто-то садовник, кто-то конюх, кто-то рассыльной и т. д. «Марказ» не существовал в традиционной межплеменной войне, так как в промежутке между двумя сражениями воин жил у себя дома. Но традиции «марказа» можно встретить в мусульманской истории: убежище знаменитого бандита и «рибат» братств, сражающихся на границах «дома войны». «Рибат» похож на некоторые «марказы» племенных зон юга или северовосточных провинций, объединяющих воинов из различных племен, но являющихся членами одного братства («накшбанди»); «марказ» — это укрепленная «мадраса». «Амир» является в одно и то же время «злимом» или «пиром», или же любимым учеником «пира»; обеспечение войск осуществляется «мударрисами» школ, а многие воины являются «мюридами». Знаменитая база в Жаваре (Пактия) — предмет яростных схваток такого же типа. Ее командир Джелалуддин. Есть несколько «марказов», напоминающих бандитские логова, например «марказ» Амира Расула в Баглане, где контроль за ущельем осуществляется преимущественно с целью взимания платы. Только в «марказах», командирами которых являются религиозные деятели, живут люди из разных «кадм»; иначе такая неоднородность может быть расценена отрицательно. Если не поддерживать связей с «кадм», чему же тогда оставаться верным?

…Как только решение атаковать принято (обычно утром), группа после полуденного приема пищи и чаепития покидает «марказ». Никакого порядка в продвижении, никакой разведки, никакого передового отряда. В сумерках группа останавливается на таком расстоянии от цели, чтобы объект можно было разглядеть в бинокль. С наступлением темноты группа начинает продвигаться вперед. Продвижение опять-таки зависит не от специализации или натренированности людей, а от их желания более или менее искренне сыграть роль моджахедов, будущих «шахидов» (мучеников) или будущих «гази» (победителей неверных). Самые целенаправленные достигают позиций противника, не получив на то никакого приказа. Другие располагаются там, где считают нужным. Тот, кто тащится в хвосте, не будет наказан: на все воля аллаха. И вдруг тишина взрывается: стреляют изо всего и отовсюду; за очень короткое время все боеприпасы израсходованы. Тот, кто хочет поимпровизировать, подбирается поближе и пытается бросать гранаты или убивать солдат. Подвиг заключается в том, чтобы принести оружие, отобранное у врага: это добыча и поступок, угодный богу. Потом, когда в игру вступают тяжелые орудия отдаленной базы или грозные минометы противника, начинается отступление, быстрое, но не паническое. Каждый за себя, никаких приказов, никаких передовых отрядов. Раненых и убитых уносят с собой. Останавливаются обычно в каком-нибудь доме или в мечети, вне досягаемости минометов, и после возвращения всех членов группы начинается чаепитие. Подводится итог, довольно скудный. Был бой («джанг») — появилось даже специальное выражение для этого: «такотук кардан» («так-так-так» — звук пулемета). Здесь нет ни хвастовства, ни трусости (иногда все же на войне убивают, а на следующий день бой может возобновиться). Война как образ жизни, как представление, как аутодафе.

Есть один вид оружия, который очень нравится моджахедам. Это индивидуальное оружие, производящее много шума и дыма. Афганцы — настоящие асы в обращении с РПГ-7 (ручное противотанковое оружие) и ДШК (12,7-мм пулемет); они обожают различные ракетометы, безоткатные пушки, но реже используют минометы, для стрельбы из которых необходимы скоординированные действия трех-четырех человек и точный прицел, хотя миномет часто представляет собой единственное эффективное оружие для обстрела крепких оборонительных сооружений. Эта индифферентность атакующих афганцев передается и атакуемым афганцам, плохо окопавшимся в мелких траншеях. Вообще моджахеды не очень-то прицеливаются: высота прицела всегда заклинивается для самой короткой дистанции, хитроумные оптические прицелы демонтированы.