— На что же он живет? Неужели опять за старое взялся?

— Работает, как ни странно, но работа тут такая непыльная, времени свободного много, говорить можно на родном языке. Немножко поработает — и сидит себе, вышивает, лясы точит. Но есть у меня подозрение, что он нашел-таки себе приработок с использованием прежних навыков. Так что жди, Сереженька, позвонят тебе из Томилинского ОВД. Или Федулов, или Вторушин. Запомнил?

— Запомнил. Пусть звонят, расскажу, что знаю. Кстати, имей в виду, в ГИЦе есть пальчики Полосухина, так что если дело дойдет до идентификации личности, то это легко будет сделать.

— Учту.

В кафе по-прежнему было пусто, даже официантка с проворными руками закончила свои манипуляции с салфетками и унесла их в подсобку, и Настя решила сделать еще один звонок. На сей раз Федулову, у которого телефон был прочно занят, и после нескольких неудачных попыток ей пришлось звонить Вторушину. Тот отнесся к ее рассказу об утреннем происшествии и соображениям относительно Полосухина с неожиданным вниманием.

— Вообще-то дело о двух убийствах уже приостановлено и пока не возобновлялось, но я найду возможность установить наблюдение за вашим Полосухиным, — пообещал он. — Тем более руководство в курсе ваших изысканий и велело оказывать поддержку. Вот пусть оно и оказывает. Верно?

— Наверное, — согласилась Настя. — Спасибо.

— Пока не на чем. А за московский контакт уже вам спасибо, я обязательно свяжусь с вашим коллегой. Нам тут профессиональные столичные воры ни к чему, у нас своих хватает.

Вежливый. Воспитанный. С хорошей речью. Не нравится Насте этот Илья Вторушин. Что-то в нем есть такое… гнилое, что ли. Или ей уже повсюду психи мерещатся? А вдруг она ошибается насчет Полосухина, и он тут ни при чем, или это вовсе не тот Полосухин, просто полный тезка? Тогда кто? Или не кто, а ЧТО? Настя поежилась. В привидения она не верила, но ведь тут… И разбитое зеркало, и разбросанные волосы, и выбитые стекла в гостиной, и сегодняшнее разорванное платье — все происходило тогда, когда в главном доме усадьбы почти никого нет. И никто ничего не видел. Словно бесплотный дух проносился по комнатам и коридорам. Черт знает что!

Но если ее догадка насчет Аркадия Вольдемаровича и Полосухина верна, то получается, что убийства Корягиной и Павловой существуют как бы сами по себе, безотносительно к усадьбе, а люди, заинтересованные в закрытии клуба, просто воспользовались этими убийствами, сочинили легенду, в которую ловко вплели все детали реально совершенных убийств, добавили подробностей и продолжают пугать народ разными мелкими происшествиями, отлично ложащимися в содержание легенды. То есть разоблачение Полосухина в принципе сделает ее, Настино, задание выполненным. А если пособником Аркадия Вольдемаровича окажется не Полосухин? Ну, какая разница, главное, найти его, чем Настя, собственно говоря, и занималась все последние дни, собирая и изучая информацию обо всех, кто имеет отношение к клубу «Золотой век» и к территории усадьбы. Поэтому в идеале надо бы найти именно этого мифического историка и посмотреть, с кем он контактирует. После чего станет понятно, что никакого маньяка на территории усадьбы нет и никогда не было и члены клуба могут успокоиться и продолжать свои занятия, что, собственно говоря, и нужно Бегорскому. Ему ведь неинтересно, кто убил Корягину и Павлову, ему важно спасти идею и сохранить клуб.

А вот Насте Каменской очень даже интересно узнать, кто убил Галину Ильиничну и Аиду Борисовну. Потому что если маньяк на самом деле существует, то это опасно. И не факт, что он находится не в усадьбе. Может быть, он совсем рядом, может быть, это вот этот самый милый мальчик-официант, который убирает сейчас грязные тарелки с Настиного стола и так приятно улыбается. Просто маньяк никак не ориентирован на придуманную легенду, у него нет задачи вернуть себе усадьбу, у него какие-то совсем другие соображения, по которым он и выбирает себе жертву. И тогда Бегорскому рано успокаиваться. Нет, как ни крути, но одним лишь разоблачением Аркадия Вольдемаровича и его сообщника не обойтись, придется доводить дело до конца. Сколько еще времени потребуется, прежде чем Настя сможет вернуться домой?

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда симпатичный официант принес ей кофе. В трубке загремел бас Владислава Стасова:

— Слушай, Каменская, ты решила в писатели податься?

— Почему? — растерялась Настя.

— Ты ежедневно забрасываешь меня отчетами такого объема, что мне приходится их читать как роман. Ты умеешь излагать свои идеи короче?

— Не умею. Я специально пишу подробно, чтобы ты свежим взглядом посмотрел, может, я что-то упускаю или не так интерпретирую. И вообще, я стараюсь ужимать информацию до минимума. Я не виновата, что ее так много.

— Ладно, — пробурчал Стасов, — я все равно твои отчеты Татьяне пересылаю, пусть она читает, у меня на них времени нет.

— А что Таня говорит? — живо поинтересовалась Настя.

Жена Стасова Татьяна была популярным писателем, автором многочисленных детективов, к тому же в прошлом — опытным следователем с большим стажем, и ее мнение для Насти значило едва ли не больше, чем мнение самого Стасова.

— Говорит, что интересно, — усмехнулся Владислав. — Удивляется, как у тебя голова не распухла от такого обилия информации.

— Так она и распухла, — призналась Настя. — Кстати, мне сегодня пришлось обратиться за помощью к Сережке Зарубину.

— И что? — не понял Стасов.

— И ничего, — с вызовом ответила она. — Помог. С какого перепугу он должен за просто так помогать твоим сотрудникам?

— А, понял, — рассмеялся Владислав. — Ладно, моя благодарность Зарубину будет вещественной и ощутимой.

Настя не успела спрятать телефон, когда за ее спиной раздался голос Бегорского:

— Вы продолжаете вести неправильный образ жизни. Вместо того, чтобы спокойно завтракать, вы разговариваете по телефону. Ну куда это годится?