Но она не успокоилась, пока он не развязал и не снял криомешок. Глаза ее беспокойно бегали, оглядывая подвал.

— Мне придется оставить вас, чтобы помочь Михайлову Дню, — сказал Фред. — Мешок я подключу к вашему скафандру, и он заработает только в случае необходимости. — Он снова завязал мешок, невзирая на ее попытки содрать его культей, и вылез из подвала на газон. Неизвестное, но чертовски нелегальное оружие перевозочной фирмы напрочь снесло угол дома. Боебайтор на крыльце превратился в лужу расплавленного металла. Узел в желудке, наличие которого Фред осознал только сейчас, развязался.

Добежав по улице до ДЮОМ, Фред отыскал джерри в почти не поврежденной кабине. Михайлов День на куски не распался, но внутри скафандра был весь расплющен и перемешан с искореженной сталью. Кто-то, однако, уже оказал ему помощь: надутый криомешок на голове джерри весь побелел от инея. Должно хватить до прибытия медиков. Фред осмотрел раздолбанный корпус ДЮОМ — машину действительно атаковали сверху.

— Вероника Гуж, — позвал он. Она откликнулась сразу, без намеков на огорчение в голосе.

Рада, что вы в порядке, коммандер.

Служебные машины садились вокруг него — на улицу, на газон. Целая орда медиапчел прорвалась сквозь ограждение. Одни тендеры тушили пожар, другие карабкались в дом.

— Похоже, я ваш должник, — сказал Фред. Только вы? Я насчитала троих.

— Идет, нас таких трое. — Фред бегом припустил назад к дому. Аварийная тележка в подвале уложила два основных фрагмента Коста в свои боковые карманы. Десятки механических ручонок уже резали черный скафандр и обрабатывали раны. Криомешок остался на голове, но так и не был задействован. Фред махнул на тележку.

— Да, коммандер? — отозвалась та.

— Каково ее состояние?

— Средней тяжести, — ответила тележка или тот, кто ею управлял. — Раны чистые, внутренние органы стабилизированы, мозг функционирует полностью. Мы ее мигом склеим, будет как новенькая. — Тележка закрыла карманы клапанами. — Надо ехать, коммандер.

— Держи меня в курсе.

— Есть! — Тележка полезла к выходу. — И поищите, пожалуйста, три недостающие части, коммандер. Она пробудет в резервуаре намного меньше, если найдете.

У процедурной каталки работали расс и дикарь. Они уже поставили ее на колеса. Каталка, похоже, не потерпела ущерба, если не считать вмятин и отломанных ручек.

— Открываем, — сказал дикарь, но Фред велел им отойти и идентифицироваться. Он предъявил им собственный значок, они в ответ представились как охранник и медтехник клиники Рузвельта. Над каталкой открылась рамка, и к ним присоединился высокий худой человек в белом халате.

— Добрый вечер, коммандер Лонденстейн. Я Консьерж, ментар клиники Рузвельта, а это мои подчиненные. Разрешите им, пожалуйста, продолжить работу. Речь идет о человеческой жизни.

— Да-да, продолжайте, — позволил Фред.

На глазах у него они открыли дверцу каталки. Бак, контроллер и голова как будто не пострадали. Выражение на лице девушки не изменилось, и Фред от души пожелал, чтобы ее скорей разморозили. Медтехник опять закрыл дверцу.

— Вы и ваша команда получите поощрение за проделанную сегодня работу, коммандер, — сказал Консьерж. — А теперь, с вашего позволения, нам нужно успеть многое за очень короткое время.

Эй, кто-нибудь! — глоттировал Фред, подняв руку.

Можете отпустить их, коммандер, сказала Либби. Но он выждал еще немного, давая возможность всем заинтересованным лицам возразить сейчас или сохранить молчание навсегда. Никто больше не откликнулся, и он махнул на каталку. Ментар исчез, двое работников клиники двинулись со своей ношей к лестнице.

Расс, окинув взглядом захламленный подвал, разрушенный салон наверху, похожую на швейцарский сыр крышу, усмехнулся и сказал Фреду:

— То еще дельце.

Синие — пчела и оса — продолжали нести свою вахту на крыше, через улицу от дома Кодьяков.

— Боже ты мой, — сказала лулу Мариола, уставившись на теленебесный экран. Все, кто был на Палубе, подняли головы. На всех экранах появилось одно и то же похожее на череп лицо. Зрители настроились на теленебесный канал, чтобы послушать этого неизвестного человека.

— Кто-то взломал Теленебо, — недоверчиво произнес Рейли.

Кодьяки у себя на крыше смотрели на это, раскрыв рты от ужаса. Гости-Тобблеры смущенно ерзали на скамейках.