Однако, в отличие от многих других националистов, Мёллер ван ден Брук никогда не думал, что у национал-социализма есть шанс. Он всегда презирал плоские, стереотипно повторяющиеся тирады нацистской пропаганды и игнорировал политически незрелые действия вождей НСДАП. Ему, который мечтал о сближении правой и левой оппозиции, казалось гигантским заблуждением исключительно враждебное отношение нацистов к большевикам. Но наряду с этим он видел, что национал-социализм смог разбудить молодые силы. Неудивительно, что он приветствовал этот процесс, так как полагал, что это лишь начало более глобального движения. Когда Мёллер ван ден Брук покончил с собой, нацистская партия была немногим больше, чем одна из многочисленных политических сект, которая, базируясь преимущественно в Баварии, к тому же имела в те годы локальное значение. Только когда Ганс Шварц серьезно занялся переизданием произведений Мёллера ван ден Брука, его идеи были оценены нацистами и превращены в конкретные политические лозунги. Именно по этой причине в августе 1932 года Эдгар Юлиус Юнг писал, что национал-социалисты рассматривают Мёллера как некого участника нацистского движения. То есть Мёллер ван ден Брук был зачислен в ряды НСДАП фактически постфактум.

Нельзя упрекать Ганса Шварца, который со временем перешел в редакцию журнала «Ангриф», издаваемого Геббельсом, что он использовал труды Мёллера ван ден Брука, дабы содействовать расширению национал-социалистического движения. В предисловии произведений, которые были переизданы до 1933 года, Шварц вообще ни разу не упоминал ни Гитлера, ни национал-социализм. Лишь после прихода фюрера к власти Шварц стал изображать его как восприемника идей Мёллера, которому удалось воплотить их в жизнь. В 1958 году в одном из интервью Ганс Шварц заявлял, что по-еле 1933 года был просто вынужден изображать Мёллера как пред-нацистского мыслителя, так как существовала опасность полного запрета на издание его работ. В первые дни нацистской диктатуры и существования гитлеровского Третьего рейха очень многие немецкие и зарубежные обозреватели указывали на принципиальное различие между империей, созданной Гитлером, и мыслимой Мёллером ван ден Бруком. Именно так в июне 1935 года появились слова о Мёллере как «новой политической фигуре, которая была обращена к восходящему национал-социализму». Но это была политическая мифология. Впрочем, в 1931 году вдова Мёллера ван ден Брука писала, что единственным движением, которое могло совершить переворот в духе ее покойного мужа, был национал-социализм. Однако это было ее частное мнение.

С исторической точки зрения очень интересна позиция младоконсерваторов накануне «захвата власти» национал-социалистами. Свет на эту проблему может пролить сборник «Что мы ожидаем от национал-социализма?», который был издан Альбертом Эрихом Гюнтером в 1931 году. Этот сборник состоял из 20 статей и интервью, которые должны были дать ответ на поставленный вопрос. Многие из авторов, но далеко не все, принадлежали к младоконсервативным кружкам. Сам же издатель писал в предисловии следующее: «В первый раз возникла надежда, что движение, порожденное немецким духом, перестроит политическую жизнь, которая вольет в рейх новые силы». По сути, эта книга являлась ни критикой, ни восхвалением национал-социализма. Август Винниг который интерпретировал национал-социализм как «подлинную немецкую необходимость», излагал следующую мысль: «Я считаю предосудительным критиковать и ослаблять тем самым движение, которое является почвой для всех немецких надежд». Генрих Форстофф, младоконсервативный пастор, одобрял политическое содержание национал-социализма, правда, добавляя, что тот не мог использовать «всего человека» для своих нужд. Он проницательно предостерегал: «Идея может быть преувеличена до обожествления, а идеал вождя до безответственности ведомых. Тогда он (национал-социализм) потеряет чувство реальности, упустит почву из-под ног». Иоганн Вильгельм Маннхардт критиковал нацизм с точки зрения немца, живущего за границей. Особо яростно он нападал на антисемитизм гитлеровского движения, так как подобно тому, как евреи являлись национальным меньшинством в Германии, немцы являлись таким же меньшинством за пределами своей страны. НСДАП противоречила сама себе. Этот младоконсервативный автор полагал, что наиболее несправедливые упреки обращались к восточно-европейским евреям, в которых он видел едва ли не носителей немецкой цивилизации. Он выражал надежду, что инициированная Штреземанном внешняя политика осуществлялась бы и впредь, вопреки необузданной агитации национал-социалистов. Но надежды, судя по всему, были слабы, так как он, задав Маннхардту боязливый вопрос: «Что произойдет, если сегодня или завтра партия войдет в правительство? Будут ли пропагандисты своими для правительства и чиновничества?», он отвечал на этот вопрос в духе младоконсерваторов. Он наивно полагал, что если бы нацистов не удалось укротить, то они бы просто-напросто потерпели фиаско. Показательно, что подобную ошибку допускал и Альфред Гутенберг, с конца 20-х годов бывший лидером Немецкой народно-национальной партии.

Но самое курьезное предположение сделал Вильгельм Греве: нацисты должны были спасти демократию. «Демократия и парламентаризм в Германии, кажется, будут спасены их непримиримыми противниками… В то время как Веймарская коалиция отказывается от демократии, дабы спасти «республику от фашизма» (чрезвычайные постановления, роспуск рейхстага и т. д. — Авт.), национальная оппозиция станет передовым бойцом по защите всех демократических методов и либеральных прав Веймарской конституции. Только в рамках этой политической системы национал-социализм может проявить свою силу». Похожие суждения играли тогда большую роль в младо-консервативной среде.

В ноябре 1931 года Генрих фон Гляйхен написал Гитлеру «Открытое письмо», в котором говорилось: «Хватит ли Вашей воли, которой Вы подчинили свою свиту, и без того находящуюся под Вашим влиянием, дабы справиться с нуждой, которая продолжает распространять свое гибельное воздействие? (…) Во всяком случае, я утверждаю, что люди нынешнего поколения, которые не причисляют себя к правящим кругам Германии, не воспримут Ваш призыв, так как Вы не придаете этим людям (таким же страстным патриотам, как и Вы сами) никакого значения. Вы жаждете и требуете только. одного: слепого повиновения! Но Вы не получите людей, которые способны к действию под свою ответственность». В апреле 1932 года тот же фон Гляйхен написал: «Мы со всей решимостью отказываемся от политического антисемитизма национал-социалистической партии».

Конечно, можно было бы без проблем собрать кучу высказываний деятелей младоконсервативных организаций, которые провозглашали Гитлера «единственным творческим политиком и вождем масс», как это делал, например, Эдгар Юлиус Юнг. Но все-таки интереснее, а самое главное, важнее те, кто попытался, пока еще не поздно, высказаться и отвести от Германии надвигающуюся опасность. Однако это помешало нацистам использовать в собственных целях идеи и лозунги младоконсерваторов.

Очередное издание «Третьего рейха» Йозеф Геббельс сопроводил такими словами: «Я столь значимое произведение понимаю как распространение идейной истории НСДАП». Но подобное отношение было характерно для Геббельса отнюдь не всегда. Еще в 1925 году в своем дневнике будущий министр пропаганды сделал запись: «Я нашел время, чтобы спокойно прочесть книгу Мёллера ван ден Брука «Третий рейх». Этот рано ушедший из жизни человек пишет пророческие вещи. Он пишет ясно и спокойно, но при этом все охватывается внутренней страстью. Он писал обо всем том, что я еще юношей постиг при помощи чувства и инстинкта. Почему М. в. д. Б. (Мёллер ван ден Брук) находился в Кольце, а «Совесть» последовательно не пошла на боевой союз с нами? Духовное избавление? Нет, борьба не на жизнь, а на смерть! Отнюдь не одухотворение жизни, политики, истории. У нас (национал-социалистов) зубодробильная эстетика… Потрясающе точно, почему он не оказался в наших рядах». Но дневник Геббельса никогда не публиковался в Третьем рейхе, а пропаганда предпочитала превозносить Мёллера ван ден Брука «предвестником новой Германии».

Каких только напыщенных фраз не звучало после 1933 года! Гитлер воплотил в истории политическое завещание Мёллера ван ден Брука. Не остались в стороне и бывшие друзья писателя. В феврале 1933 года Эдуард Штадтлер выпустил на немецком радио передачу, которая называлась «От «Июньского клуба» до правительственного кабинета Гитлера». Вольфганг Кёппен провозглашал Мёллера «важнейшим духовным предшественником нового, национально наполненного социализма». Как мы помним, в конце 20-х годов появилось множество людей, претендовавших на роль продолжателей дела Мёллера ван ден Брука. Почти сразу же после прихода нацистов к власти их ряды поредели, когда гитлеровская диктатура укрепилась, многие вообще предпочли дистанцироваться от Мёллера и младоконсерватизма. Самое удивительное, что некоторые энтузиасты продолжали аж с 1936 года считать Гитлера «самым консервативным революционером в мире». Но подобные заявления были не более чем курьезом.

Повод для разочарования в творчестве Мёллера дал не кто иной, как главный идеолог нацистской партии Альфред Розенберг, который заявил в партийном издании «Фелькише беобахтер», что Мёллер ван ден Брук, хотя и являлся «благородным человеком и пламенным патриотом», но ни в коей мере не мог считаться предшественником национал-социализма. Почти сразу же после этого был конфискован тираж изданного Г. Шварцем сборника «Отчет о России», кстати, тоже не без участия Розенберга. 17 января 1934 года в официозной прессе появляется статья Вальтера Шмита, которая называлась «Против фальсификаций». В ней повествовалось об очередном сборнике Г. Шварца «Социалистическая внешняя политика». На этот раз тон заметки был более чем резкий: «После ликвидации всех политических и экономических группировок, которые не имели права на существование в национал-социалистском государстве, начался примечательный процесс. Его можно было бы назвать интеллектуальным разбавлением и нейтрализацией национал-социализма. Под этим подразумеваются все те течения, которые пытаются привить на плодотворной почве национал-социализма устаревшие и безуспешные воззрения. Более того, они охотно принимают защиту национал-социализма». В принципе автор этой статьи очень правильно угадал намерения Г. Шварца, а потом прозвучали недвусмысленные угрозы: «В будущем с национал-социалистической стороны проявится нечто большее, нежели усмешка, если круги, которые до сих пор не согласились с общностью нации, будут говорить сегодня о национал-социалистической дисциплине