Шрифт:
Она краем так и закрывающихся в истоме глаз следила, как парень всё же поднёс пару капель с ладони малышке-фее и та, для порядку немного позлобствовав, всё же принялась шустро лакомиться. Ствол дерева за спиной еле заметно покачивался, когда ветер где-то там в вышине шалил с его кроной... так и хотелось сидеть бездумно, наслаждаясь покоем. Плыть лёгким облачком в тишине и неге, выбросив из головы всякую муть...
И она сама не заметила, как уснула.
Глава 4.
Айлекс всё-таки заскучал, встречая очередной полдень в полутени деревьев и сидя спиной к лесному великану. Кожей ощущая неспешно текущие под шершавой корой смолистые соки. Не то, чтобы затосковал по замку, который и домом-то можно назвать с трудом. И не то, чтобы руки просились снести кому пару-тройку голов. А просто заскучал. Водить экскурсию по лесам с полумонашкой-полудриадой - ох, уволь от того, Вечный Лес! Он уже от тоски даже терпел по мере сил трескотню девиц, когда одна сыпала тысячей и одним почему, а другая, страдальчески закатив глазёнки и роняя унылые искорки с крылышек, пыталась объяснить и показать. Научить. Наставить на путь истинный.
Только зря всё это. Рождённой в грязи каменных джунглей не понять лесной жизни. Да и святые молитвы обладают не самой слабой способностью прочищать мозги, оставляя одну лишь прямую извилину... да и ту пониже спины. Особенно если твердить их целыми днями из года в год, вдалбливая в себя раз и навсегда санкционированные святыми адептами благоглупости. Нет, учёба дело хорошее, что и говорить. Но когда нет выбора, нет возможности сравнить или поспорить, самому докопаться до истины или тонкостей и в конце концов принять поздравления сконфуженного оппонента? Фу... тут уже мракобесием попахивает...
Однако вскоре оказалось, что заскучал не он один. Скользнув еле заметной боковым зрением тенью, к Айлексу приблизилась Мирдль. Села рядом, обняла беззастенчиво, волнительно прижавшись грудью и горячим бедром.
– И долго мы будем шастать по лесам и горам?
– она шаловливо пощекотала его лицо травинкой.
– Я уже наперечёт знаю деревья и травы, с закрытыми глазами могу пересчитать всех птиц и зверей в округе. И даже запросто могу сказать, чем пару дней тому лакомилась феечка или вон тот лис...
На миг коснувшись щеки светлыми волосами, она махнула головой в ту сторону, где рыже-серый плут с приметной чёрной подпалинкой на кончике гордо задранного хвоста что-то вынюхивал у корней старого дерева.
– Ветры, те вообще балуют меня своим вниманием, а каждый лист или травинка ласково встречают и не обижаются, если я их сорву. И рассказывают, что попрошу...
Вообще, Айлекс слегка задремал на полуденном солнышке, и ему лень было вставать и тащиться куда-то... но ответить на вопрос и даже завязать вялое подобие разговора сил всё-таки хватило.
– Вообще, граф сказал - две-три седмицы... пятнадцать дней уже прошло, - он почесал нос, куда нескромно щекотнула влекомая её рукой травинка. Фыркнул на Мирдль, шутливо цапнул зубами за изящную девичью кисть, отпустил.
– А по мне, вовек бы отсюда не уходил.
– Отчего так?
– девица оставила травинку и спокйно, безо всякой задней мысли, кончиками пальцев водила по его лицу, шее и груди. Ничего такого, не подумайте - просто красивый парень... почти как рысь, которую можно запросто почесать под мордочкой или погладить как кошку.
– Здесь нет жестокости, нет подлости, - попробовал было объяснить Айлекс. Он вздохнул, когда мягкие губы шаловливо куснули за ухо, и зажмурился с довольным видом.
– Даже вчерашний оленёнок, которого мы съели, или немерянное количество земляники, которую кое-кто стрескал, - тут его глаз приоткрылся и с прищуром, лукаво глянул на улыбнувшуюся Мирдль.
– Всё это так... мы берём, но мы же и отдаём.
Женщина задумчиво посмотрела, как лис, изогнувшись в неимоверном прыжке, почти у самых её босых ног таки изловил жирненькую мышку и тут же шмыгнул с добычей в еле шевельнувшиеся за ним кусты.
– Да что ты знаешь о жестокости?
– в её голосе прорезалась неожиданная тоскливая нотка.
Мирдль вытянула перед лицом парня ладонь, на которую тотчас же с дерева спикировала перепачканная сладкой пыльцой феечка - опять лакомилась, малявка. Миг-другой женщина с лёгкой улыбкой рассматривала чудесное создание, а затем свела пальцы. Чуть заметно напряглись мышцы под загорелой кожей. Сначала раздался сдавленный вопль, затем вскрик. И не успел Айлекс даже подхватиться, как совсем по-цыплячьи захрустели сминаемые крохотные косточки.