Я перенёс выделенную цитату в черновик диссертации, указав в сноске фамилию автора, название статьи, год и место издания. Затем подумал немного и написал письмо в библиотеку Табаусского энтомологического института с просьбой направить в мой адрес подборку всех научных статей зоолога Паригаци. После этого снова раскрыл приложение и приступил к скрупулёзному изучению присланного научного материала.

3. Неделю я, не отрываясь от компьютера, работал над диссертацией. Вымотался до такой степени, что смотреть на дисплей не мог — по ночам снился. Так далее продолжаться не могло, и я решил устроить выходной — прогуляться на свежем воздухе, а заодно проведать постояльцев.

Утро выдалось ясным и безветренным. Первые заморозки посеребрили траву на газонах и опавшую листву, поэтому когда я подходил к дому, изморозь на проводах, антеннах и балконных перилах представлялась мне блестящей на солнце паутиной.

По двору мне навстречу шла грузная женщина в пуховом платке. Шла медленно, тяжело ступая, и только когда мы поравнялись, я с удивлением узнал соседку.

— Алевтина Васильевна! — изумился я. — Что с вами?

Она приостановилась, подслеповато заморгала и, как показалось, с трудом узнала меня. Лицо у неё было бледным, и впервые я не увидел на нём улыбки.

— Да вот… Приболела… — прерывая речь неровным астматическим дыханием, выдохнула она. — Морозит меня… Грипп, наверное…

— Рановато для гриппа, ещё не сезон, — заметил я.

— Да разве он… нас спрашивает… сезон или не сезон?.. — попыталась пошутить Алевтина Васильевна, но даже вымученной улыбки у неё не получилось.

— Болеть болеете, но о себе не забываете, прихорашиваетесь, — попробовал я комплиментом поднять ей настроение.

— Это… в каком смысле? — не поняла соседка.

— Платок у вас новый, красивый. Дорогой, наверное?

— Нет… — Она всё-таки улыбнулась, и на щеках обозначился болезненный румянец. — По дешёвке… у новых соседей… купила… Они на рынке… вязаными вещами… торгуют…

— Вот видите, а вам соседи поначалу не понравились.

— Да уж… — тяжело вздохнула она.

— Всего вам доброго, — начал я раскланиваться. — Выздоравливайте.

— Спасибо…

Поднимаясь на крыльцо, я оглянулся и посмотрел вслед медленно удаляющейся соседке. И снова стало её жаль.

На первый звонок в дверь никто не откликнулся, и я позвонил ещё.

— Кто там? — спросил из-за двери мужской голос.

— Хозяин.

Дверь приоткрылась, и в щель выглянул постоялец. Бегающие глазки прошлись по мне настороженным взглядом. Губы у него лоснились, он непрерывно жевал.

— Здравствуйте, — сказал я.

Он молча кивнул, но открывать дверь шире не собирался.

— Решил снять показания счётчиков, — сказал я, не дожидаясь вопроса, зачем пришёл.

Продолжая жевать, он недоверчиво покрутил головой, но дверь всё-таки распахнул. Одет он был по-домашнему — в затрапезные спортивные брюки и шерстяную рубашку с распахнутым высоким воротом.

— Заходите… — буркнул он и быстрым шагом направился на кухню.

Я последовал за ним, мельком заглянув в проходную комнату. На столе, стульях, диване были разложены шерстяные свитера, джемперы, платки, шали, шарфы. Торговлю супружеская пара вела весьма активную.

Когда я вошёл на кухню, он уже сидел за столом, на котором стояла огромная тарелка с нарезанной крупными кусками обветренной ветчиной.

— Позавтракать не желаете? — предложил он, схватил рукой из тарелки ломоть и целиком запихнул в рот. — Присоединяйтесь.

— Благодарю, но я завтракал.

— Как хотите, — пробормотал он набитым ртом и отправил в него следующий кусок.

То ли он был спросонья, то ли много работал, но мне показалось, что за прошедшую неделю спеси и наглости в нём поубавилось. Лицо побледнело, реденькие усы обвисли, под глазами залегли тёмные круги, и он постоянно подёргивал головой, будто высокий шерстяной ворот тёр шею. Я пригляделся и увидел на шее специфические кровоподтёки. Понятное дело — молодая жена, страстная, наверное…

— Кстати, — сказал он, не переставая жевать, — моя жена неплохо вяжет. Хотите свитер? Она снимет мерку.

Я резко обернулся и увидел её в дверях комнаты с сантиметром в руках. На ней было обтягивающее чёрное трико, подчёркивающее округлившийся животик.

— Спасибо, нет, — отрицательно покачал я головой и показал руки в перчатках. — У меня аллергия на шерсть.

Она посмотрела на меня чёрными, ничего не выражающими глазами и молча скрылась в комнате.

— Дело ваше… — равнодушно заметил он.