— Ты не по сторонам глазей, а внутри себя прислушайся — посоветовал ей муж.

Клавдия прикрыла глаза, качнулась с пяток на мысок и обратно.

— Не-а! Ничегошеньки не чую: ни плохого, ни хорошего. Яма как яма, земля как земля! Ты, Миша, чем себе дурью голову забивать, лучше бы сарай поправил, а то ходишь мимо и не видишь, что покосился…

Она, посмеиваясь, направилась к дому, но на полпути внезапно остановилась. Почувствовала вдруг накатившие слабость, тошноту и головокружение.

— Ой, Миша! — позвала она слабым осипшим голосом, вскинула руки к голове и покачнулась. Ноги её подломились в коленях и она непременно упала, если бы не бдительный муж, который неотступно следовал за ней. Он подхватил её

на руки и бегом отнёс в хату, где бережно уложил на кровать.

Потом, принеся из сеней ведро с водой, стал брызгать и дуть в лицо. То ли благодаря его стараниям, то ли сама по себе, Клавдия пришла в себя и открыла глаза.

— Чёй-то со мной, почему я здесь — удивилась она, совершенно не помня, что минуту назад потеряла сознание.

— Какой обморок? Да ещё из-за ямы?! — не поверила она объяснениям мужа.

— Может мне и стало плохо, так это по… одним словом, по женской части! И ни

какого такого излучения из ямы не идёт. Ишь чего удумал! Сам вон, землю копает и хоть бы хны! На других действует, а на него, значит, нет! Он у нас особенный, фон-барон! Чушь всё это!

Они заспорили. Симаков так и эдак доказывал жене, что всё равно с ямой не всё в порядке, раз домашние животные на неё так неадекватно реагируют, а Клавдия и слушать не хотела, возражая, что ничего там нет и что её разными заграничными словечками не убедить, как ни старайся!

Так и остались каждый при своём мнении. Сошлись лишь в одном: нужно непременно отписать Константину, Клавдиному брату, который жил и работал в Москве, и пригласить его приехать к ним погостить, а то уже небось и забыл, когда был последний раз. Он человек учёный, пущай рассудит супругов, кто из них боле прав…

Из всех шестерых братьев и сестёр Клавдии, Костик Игнатов оказался самым умным, лучше всех учился в школе, а потом уехал в Москву, где поступил в институт. Сейчас он, несмотря на молодые годы, обладал учёным званием доктора физико-математических наук и работал каким-то начальником в закрытом научно-исследовательском институте с труднопроизносимым названием.

— Сейчас сяду и напишу ему и про колодец, и про чудеса с животиной, — пообе-щала Клавдия, устраиваясь за столом, — Приглашу в гости, пусть приедет, отдохнёт от столицы, да на яму поглядит. Авось и найдёт чего, а может и нет!

Симаков тем временем пошёл на задний двор и провозился там до темноты. Сперва он приготовил раствор, перемешав с водой и цементом речной песок и гальку, потом заполнил им форму, состоящую из двух фрагментов металлических обручей одинаковой высоты по метру, и оставил всё застывать до утра.

В результате должно было получиться бетонное кольцо для колодца с внутренним диаметром метр — двадцать и внешним соответственно — метр тридцать. Торцы у него тоже не обычные тупые, а в форме "папа — мама", что бы одно входило в другое. Посадить кольцо на кольцо с раствором, зачистить швы и промазать жидким стеклом, тогда колодцу никакие грунтовые воды по весне не будут страшны. Технология проверена и апробирована не раз…

Таким манером Симаков как-то раз взялся и изготовил их пять штук. Это было шестое. Завтра утром он сделает ещё одно и всего станет семь. Должно хватить! А если нет, то ещё сделать недолго.

Всё-таки, по общему признанию, бетон, по сравнению с деревянным срубом, считается долговечнее, да и обустраивать готовыми кольцами колодец было куда как сподручнее и быстрей…

Деревня Давыдово, намаявшись за день, крепко спала. Стрелки ходиков с бегающими кошачьими глазёнками в доме Симаковых давно показывали за полночь, когда Луна на небе, с боем прорвавшись сквозь густую пелену ночных облаков, ярко осветила всё село. Мертвенно-бледные лучи загадочной спутницы Земли ворвались во двор Симаковых и скользнули по кустам крыжовника со смородиной. Другая их часть пронзила крону вяза и неровными размытыми пятнами легла на фанеру, прикрывающую раскоп.

Второпях сколоченный щит оказался и перекошен, и для ямы маловат.

По краям оставались довольно широкие щели, в которые и поспешил протиснуться лунный свет. Он осторожно спустился по осыпающимся стенкам и удобно улёгся на дне ямы…

В это самое мгновение ближайшие соседи Симаковых, от младенцев до стариков поголовно, увидели во сне один и тот же кошмар! Всем им привиделась мохнатая лапа с длинными кривыми когтями, которая вылезла из темноты

и схватив за горло, принялась душить…