Выйдя из-под вяза, монстр проковылял на середину двора, расправил за спиной мощные перепончатые крылья с острейшими когтями на концах, подпрыгнул и исчез в ночной выси, сделав два-три коротких взмаха.

Семиклассник Егорка Маслов старался зря не шуметь. Осторожно, чтоб не скрипнула, отворил калитку и на цыпочках пересёк подворье. Он крался словно вор-домушник, то и дело косясь то на тёмные, зашторенные окна спальни родителей, то на утопающее в густой тени крыльцо отчего дома.

В доме, похоже, все спали, и Егорка, легонько свистнув псу в будке что бы не брехал на своих, шмыгнул за угол сарая на заднем дворе.

"Фу-у! Кажется, пронесло!" — подумал он, вслушиваясь в ночные звуки. Но ничего подозрительного не услышал, только возню кур на нашесте за стенкой курятника. И то сказать, время позднее, и родители, видать, давно улеглись спать. А раз так, то покурить перед сном он сможет спокойно, без помех…

Курить Егорка начал аж с пятого класса, но ни отец, ни тем более дотошная мать, ни сном ни духом даже и не догадывались о его пристрастии: до того ловко он таился от них!

Да и как было не таиться, коли отец, иной раз набравшись самогону по самые брови, в пьяном угаре грозно приговаривал: "Мотри у меня, Егор, узнаю что куришь — убью! "

— Что ты! Одурел совсем, старый! — встревала заступаясь мать, — Рази можно обещать такое-то! Да родному дитяте? Шёл бы лучше спать. А ты, сыночек, и впрямь не балуй, не кури ты гадость энту! У нас в семье никто не курит! Отец вон — не курит, дед твой, мой свёкр — не курит… Братья мои також… Христом Богом заклинаю, не кури!

Ага, как же, не кури. Когда все вокруг смолят без остановки: и пацаны и девчонки, дружки и подружки… А он что, рыжий что ли, отставать от всех? Засмеют и заприкалывают!

Прикрыв ладонью огонёк разовой зажигалки, Егорка прикурил сигарету,

глубоко затянулся и попробовал пустить колечко. Это умение считалось за особый шик у подростков. Он не понаслышке знал, что пацаны, умеющие пускать кольца, пользовались особым успехом у девчонок в школе.

Кольца никак не хотели получаться и Егорка, разочарованный собственной неловкостью, бросил это занятие.

"Эх, ты! — корил он себя на все лады, — Неумёха! Два года куришь, а нормальные

кольца пускать так и не научился. Всё какие-то бублики дохлые вылетают…"

Делая последние затяжки он стал собираться: засунул зажигалку в полупустую

пачку "Мальборо", а саму пачку спрятал на старое испытанное место — под штре-хой! Снова затянулся и осмотрелся по сторонам — никого! Прислушался — тихо!

Только благодаря таким вот предосторожностям он до сих пор не попался с сига

ретой в руках ни родным, ни близким. Правда, старшая сестра знает, но она ни за что не скажет — сама дымит как паровоз…

Когда огонёк сигареты оказался где-то за сантиметр от фильтра, Егорка отчётливо услышал за спиной тихий шорох. Мгновенный испуг холодной вол- ной прокатился по всему телу.

"Попался! Отец? Мать? Неужели выследили? " — обожгла сознание паника.

Он бросил окурок на земь, каблуком вогнал его в податливую почву и выдохнув

из лёгких остатки дыма, резко обернулся.

Что такое?! За спиной никого не было!

Егорка пристально вгляделся в темноту. Впрочем нет, вон из-за дальнего угла са-

рая показалась расплывчатая тень. Похоже женщина… Мать? Сестра? Да нет, не они: фигура какая-то не такая. Идет покачиваясь, рукой придерживаясь стены…

Кто бы это мог быть? Чего ей тут надо?

Между тем незнакомка быстро приближалась к Егорке, который почти успокоился, поняв, что это не отец и не мать, а больше он никого и не боялся. Когда она подошла, ещё чуть ближе, он разглядел, что это незнакомая старуха, одетая во всё чёрное. Платок опущен на глаза, лица не разобрать…

— Эй, ты чего это по чужим дворам шастаешь? — повысил голос Егорка. Чувствуя

правоту, он повёл себя вызывающе грубо.

— Чего тебе тут, мёдом намазано? А ну давай, вали с нашего двора, покуда я отца не кликнул!

Старуха послушно остановилась, сверкнула на него тёмным глазом из-под платка и вдруг молниеносно протянула к Егорке сухую руку с растопыренными крючковатыми пальцами. Она напомнила подростку лапу хищной птицы. И хотя до него было не ближе двух метров, рука старухи сама собой удлиннилась. Её тонкие корявые пальцы с обломанными грязными ногтями пребольно впились в его плечо. Сквозь тонкую материю рубашки он почувствовал, как ледяной холод сковал мышцы плеча. Егорка вскрикнул от испуга и задрожал…