В таких условиях даже самым развитым и богатым странам стало все труднее изыскивать резервы для финансирования марсианских программ. Многие небольшие страны, участвовшие в них, вышли из участия; а те, что остались, сократили свою долю участия, бросив основные ресурсы на борьбу с продовольственным, экологическим и гуманитарным кризисами. Это сказалось, конечно, на жизни "марсиан" (как с легкой руки кого-то из первых поселенцев стали называть себя все колонисты), но не настолько, чтобы им грозило вымирание. По счастью, критический рубеж, до которого колонии еще не могли существовать автономно, был уже пройден лет двадцать пять назад. Сейчас у колонистов было все для нормальной автономной жизни, а созданные запасы позволяли позволяли еще в течение лет десяти жить без помощи с Земли. Правда, при условии сохранения численности населения на постоянном уровне, и отказа от строительства новых поселений. Конечно, на это страны-участницы пойти не могли; даже в условиях урезанного финансирования надо было думать о дальнейшей экспансии человечества на Марсе. Самому старому "марсианину" — Тэду Ньюмэну, в этом году исполнялось 100 лет. А в далеком уже 2035, когда он вместе с командой из 27 других пионеров закладывал первую базу на южной оконечности земли Темпе, ему было всего 25. По этому поводу на его день рождения планировался грандиозный вечер в "Карнеги-холле", как окрестили местные шутники гигантский ангар для горной и прочей тяжелой техники в первом поселении землян, Марсовилле. А самому молодому "марсианину" от роду было две недели, и он сейчас посапывал в своей кроватке после очередного кормления. Через два года после постройки первого поселения в Марсовилле был открыт первый на Марсе родильный дом; сейчас они были уже в каждом городе, и в них родилось более четверти всех нынешних колонистов. Как шутили акушерки при рождении очередного младенца: "Еще одним зеленым человечком стало больше!" Как выяснилось, ослабленная (чуть более трети земной) сила тяжести на Марсе не препятствует нормальному эмбриональному развитию млекопитающих. Вот в постэмбриональном периоде младенцы развивались несколько медленнее, чем их сверстники на Земле. Но как только они начинали ползать и двигаться активно, они вновь нагоняли землян.

В общем, жизнь колонистов хоть и была полна опасностей и неудобств, без которых немыслима жизнь первопроходцев, да еще на враждебной планете; они сумели очень рационально ее организовать, и сейчас уже многие (особенно родившиеся и выросшие здесь) не мыслили себе жизнь на Земле. Когда в первое десятилетие освоения Марса был объявлен набор в команды поселенцев, от желающих отбоя не было; и сразу же были установлены достаточно высокие требования по всем параметрам: начиная от возраста и здоровья, и кончая образованием и квалификацией. Обязательным было владение английским языком, знание любого другого неродного языка шло в плюс кандидату. Особые требования предъявлялись к психологической совместимости и адаптации к однообразной замкнутой среде обитания. Брали в основном молодые бездетные (но, само собой, способные к зачатию) пары, которым предстояло увеличивать число "марсиан". Хотя и холостых кандидатов обоих полов тоже было немало. С прошедшими отбор заключался контракт на 6 лет, по истечении которых они могли либо вернуться на Землю; либо остаться, вновь заключив контракт на следующие 6 лет. Оставшимся предоставлялся месячный отпуск на Землю (четыре месяца пути были не в счет). Завербованным платили очень неплохие деньги: втрое, а то и впятеро больше, чем они получали на Земле. Это тоже было немаловажным стимулом для привлечения специалистов. На удивление мало, всего 134 человека за все 75 лет освоения Марса, пожелали вернуться назад до выхода на пенсию. Естественно, что брали кандидатов из тех стран, которые вносили какой-то вклад в финансирование марсианских программ; и число кандидатов от каждой страны было пропорционально участию этой страны в программах. Такая форма вынужденной дискриминаци вызывала недовольство и протесты многих стран, оставшихся за бортом колонизации Марса. Но, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Официальные же лица таких крупных стран-спонсоров, как США, Россия, Канада, Бразилия; и некоторых других, отвечали на такие протесты тем, что их страны и без того являются многонациональными, поэтому ни у кого нет оснований обвинять их в национальной или расовой дискриминации. С самого начала действия марсианской программы, во избежание будущих конфликтов и территориальных претензий, все страны-участницы подписали "Конвенцию о международном освоении Марса и использовании околомарсианского космического пространства". Согласно ей, все марсианские поселения объявлялись общими для граждан всех стран-участниц; запрещалось кому-либо объявлять любые регионы Марса чьей-то территориальной собственностью. Во избежание потенциальных притязаний какой-либо страны также запрещалось превышать национальные квоты жителей в каждом поселении свыше 30 %. Впоследствии, когда в процессе обживания люди разных национальностей из разных стран поперемешивались, такие проблемы сами собой отпали.

III

Рэй, потыкав несколько раз пальцем в экран, вывел показания ключевых систем, сверил их с оптимальными; ввел те из них, что выходили за пределы допусков, в программу расчета оптимального режима, и компьютер показал, какие параметры и насколько нуждались в корректировке. Сделав необходимые корректировки режимов, и убедившись, что компьютер отработал их, Рей вышел из зала управления АЭС, и отправился в маленький кафетерий двумя этажами выше. Когда еще на этапе планирования марсианской программы на Земле перед учеными встал вопрос, как снабжать колонии электричеством, после недолгих размышлений все сошлись на ядерной энергетике. В самом деле, из-за полного отсутствия кислорода в атмосфере любая технология, основанная на сжигании ископаемого топлива, была вне обсуждения. Солнечные батареи были, конечно, абсолютно чистым и не требующим кислорода источником электроэнергии; но все еще маломощным, абсолютно бесполезным ночью и малоэффективным зимой. Орбита Марса в среднем в полтора раза дальше от Солнца, чем орбита Земли, поэтому Марс получает значительно меньше энергии, чем Земля. К тому же, в периоды пыльных бурь, длящиеся на Марсе порой по нескольку недель, КПД солнечных батарей, и без того не очень высокий, резко падал. Да и после бури они нуждались в тщательной помывке от толстого слоя пыли, что в условиях строжайшей экономии воды было непозволительной роскошью. Другой альтернативы атомным электростанциям в условиях Марса не было; оставалось только придумать, как сделать цикл охлаждения воды в рабочем контуре замкнутым и безопасным для людей. На Земле отработанная после турбин АЭС горячая вода остывает в огромных открытых бассейнах, после чего вновь подается в рабочий контур. На Марсе такая схема по причине низкого атмосферного давления совершенно не годилась; вода бы испарилась из резервуаров, не успев даже остыть. Пришлось ученым попотеть над созданием абсолютно замкнутого контура охлаждения. Вся АЭС, как и все поселения на Марсе, находилась под землей и была смонтирована из готовых модулей. Наружу был выведен только теплообменник из нескольких десятков колонн, каждая из которых состояла из нескольких десятков труб небольшого диаметра с радиаторами, по которым вода из турбинного модуля прокачивалась через охладительную колонну. В холодной атмосфере Марса вода быстро отдавала свое тепло, и возвращалась назад, в рабочий контур. Улетучивающееся в атмосферу тепло вносило свою маленькую лепту в ее разогрев, наряду с жизнедеятельностью бактерий, мхов и лишайников с растениями. Воду же для работы АЭС, как и для нужд поселений, брали из подземных залежей льда, растопив какое-то его количество с помощью электронагревателей. Топливо для реакторов — стержни, содержащие обогащенный уран, доставлялись пока с Земли, но в перспективе планировалось осваивать залежи урановых руд на южной оконечности земли Темпе. На все 17 поселений было построено 5 АЭС, три из которых питали по четыре поселения, и одна — пять. Еще одна питала металлургический и горнообогатительный комплексы. АЭС строили первой из постоянных построек, даже раньше самого поселения, так как все на Марсе питалось от электросети, включая строительную технику. Вокруг построенной АЭС в радиусе от 25 до 50 км (в зависимости от рельефа местности) закладывали поселения. От трансформаторной подстанции на АЭС к каждому поселению тянули мощный подземный кабель, питавший все поселение. Кроме того, для бесперебойного питания в случае повреждения основного кабеля, все поселения были закольцованы между собой и могли перераспределять энергию друг другу. На каждой АЭС было по два реактора, обычно оба работали в недогруженном режиме. Но время от времени один останавливали для профилактических и мелких ремонтных работ, а другой в это время работал на полную мощность. Почти все помещения и на АЭС, и в поселениях строились по модульнуму типу, и при необходимости можно было быстро добавлять новые модули к уже существующим. Такая гибкость позволяла быстро вводить в строй как отдельные подсистемы, так и целые поселения. А в случае аварий или ремонта жизненно важных подсистем быстро их дублировать, переключаясь на резервные.

IV

Толпа бесновалась, выкрикивая лозунги в поддержку Стивена Глендейла, кандидата в президенты от партии "Фронт национального спасения". Начавшееся было мирно ралли, искусно разогреваемое патетическими речами Глендейла, теперь вылилось на улицу, и грозило перерасти в бунт. Глядя на искаженные злобой и страхом лица митингующих, трудно было представить, что это были всё добропорядочные в своей массе и законопослушные американцы, средний класс, основа благополучия страны. Впрочем, не все эти страсти были исключительно заслугой красноречия Глендейла. Установленные среди рупоров громкоговорителей и замаскированные под них "иерихонские трубы", как их назвали с легкой руки журналистов, или по-научному акустические генераторы дискомфорта, тоже немало способствовали беснованию толпы. Изобретенные уже давно, но не находившие широкого применения отчасти из-за маломощности и ненадежности, отчасти из-за официальных запретов; эти устройства со временем были усовершенствованы. Мало-помалу их начали применять сначала силовые структуры для разгона демонстраций, а потом и нечистоплотные политики и проповедники для усугубления действия своих речей на толпу. Эти мощные генераторы звуковых волн сверхвысокой частоты особой модуляции, будучи направлены на толпу, оказывали сильное воздействие на мозг, вызывая у людей чувство дискомфорта, беспокойства; а иногда и панического страха, в зависимости от индивидуальной восприимчивости. Совмещая их действие с хорошо поставленной и эмоционально окрашенной речью, искусный оратор мог доводить толпу до состояния от неосознанной ярости до беспрекословного подчинения. Некоторые нечистоплотные политики, типа Глендейла, давно поняли всю мощь этих средств воздействия на сознание, и использовали их в своих целях. Глендейл, в прошлом преуспевающий проповедник адвентистской церкви, человек неординарного ораторского таланта, после громкого скандала с его сексуальными домогательствами к прихожанкам был лишен церковного сана и права проповеди. Ему удалось тогда избежать тюрьмы, наняв хорошего адвоката, сумевшего "замотать" процесс. Сколотив немалое состояние на проповедях, и будучи человеком властолюбивым и амбициозным, он решил податься в политику. Партии умеренного толка, типа старых добрых демократов и республиканцев, его не прельстили. Там все было слишком пресно для него; к тому же, сменяя по очереди друг друга и не сумев справиться с последствиями природных катаклизмов и массовым обнищанием людей, они стремительно теряли популярность. Не желая начинать с низов партийной иерархии, да еще в таких непопулярных партиях, Глендейл задумал партию новой идеологии. Назвав ее "идеологией национального спасения", он основал в 2096-м году "Фронт национального спасения". На самом деле вся его идеология была не более чем замесью ксенофобии общенационального масштаба, изоляционизма и экстремизма. Краеугольными камнями политики его партии были выход Америки из большинства международных программ (в том числе и программы освоения Марса), борьба с последствиями экологического и продовольственного кризиса, прекращение приема беженцев всех категорий, изоляционизм. Все это провозглашалось единственным разумным выходом из того сложного положения, в котором оказалась Америка в начале 22-го века.

Затяжные засухи и опустошительные наводнения во второй половине 21-го века сильно подорвали экономическую мощь США. Многие низменные штаты на южном и восточном побережье оказались полностью или почти полностью затоплены в результате подъема уровня мирового океана. Те южные и западные штаты, что не были затоплены, обезлюдели из-за почти постоянных засух. Обитаемая территория США сократилась почти на 40 %. Беженцы из сильно пострадавших штатов заполонили менее пострадавшие, став тяжким бременем для экономики страны. Пустующие трущобы старых районов крупных городов, коих в Америке было много, были быстро заселены беженцами. Те, кому пустующего жилья не хватило, соорудили на окраинах "шантитауны" — таборы из палаток, старых трейлеров, а то и просто каких-то коробок, ютясь в них. Вскоре власти, не в силах предоставить работу и хоть мало-мальски сносное жилье для этих бедолаг, просто махнули на них рукой. В "шантитаунах" сразу появилось множество банд, между которыми то и дело вспыхивали кровавые войны за передел сфер влияния. В 2083 году из-за нехватки продовольствия правительство ввело продуктовые карточки поначалу на половину ассортимента продуктов, еще остававшихся в магазинах. К 2100 году по карточкам распределялось уже 85 % и без того сильно ужавшегося ассортимента. Сразу же после введения карточек распределение продовольствия в "шантитаунах" взяли на себя криминальные группировки, потому что полиция просто старалась не соваться туда без крайней нужды. Продовольствие стало предметом беззастенчивых махинаций и воровства, подстегнув коррупцию во всех эшелонах власти и общества. Банды стали нападать на продовольственные склады и обозы, власти вынуждены были выделить армейские части для их охраны и сопровождения. Солдатам был дан приказ стрелять на поражение при любой попытке захвата склада или обоза. Вскоре стали нередки случаи набегов голодных орд на сады, плантации и теплицы. Фермеры, защищая свой с таким трудом выращенный урожай, вооружились и стали стрелять в грабителей. Те в ответ тоже вооружились и стали убивать фермеров, зачастую даже если они не оказывали сопротивления. В такой вот обстановке страха и насилия полуголодная Америка встретила 22-й век. Во многих индустриальных странах ситуация была не лучше. А тридцать восемь стран третьего мира фактически перестали существовать после того, как их население либо покинуло их, либо почти вымерло от голода. Да что там третий мир, если в Австралии, например, 88 % городов и поселков в центральной части страны прекратили существование, после многолетней, почти беспрерывной засухи. Практически весь континент, за исключением узкой полосы вдоль восточного побережья, немного вдоль западного и северного, превратился в пустыню. Население страны сократилось из-за оттока в более благополучные регионы мира более чем вдвое, до 13 млн. человек в 2110 г. против 30 млн. полстолетием раньше. Как экономически сильная держава тихоокеанского региона, какой она была в первой половине 21-го века, Австралия перестала существовать.

Вскоре после основания своей партии Глендейл на одной из великосветских тусовок встретил Марка Зальцмана, имиджмейкера и организатора партийных кампаний, как он сам себя именовал. Те, кто его хорошо знал, отзывались о нем не иначе, как о беспринципной продувной бестии. Это льстило его самолюбию, хотя он показушно сердился, когда приятели и клиенты прилюдно называли его так. Он обладал обширными полезными связями в крупном бизнесе и политической элите Америки, и редким даром безошибочно угадывать политическую коньюнктуру момента. Он руководил избирательными кампаниями последних трех президентов, и ни разу не ошибся в расстановке сил и выборе средств борьбы за Белый Дом. Познакомившись с Глендейлом, Зальцман сразу почуял в нем огромный потенциал. Стив был незауряден внешне, обладал какой-то мистической способностью внушать людям доверие и располагать к себе. Еще в университете, учась на философском факультете, Глендейл увлекся книгами Макиавелли, Ницше и Гитлера. Их идеи захватили его разум, он стал одержим мыслью о сверхчеловеке, повелевающем миллионами других. Начав проповедовать, он развил свои ораторские способности и научился манипулировать сознанием людей. Но это все было не на том уровне и не с тем размахом, которого он жаждал. Кто знает, решился ли бы он изменить свою судьбу и податься в политику, но тут "помог" случай. После того, как он совратил двух несовершеннолетних прихожанок, и это стало достоянием гласности, его отлучили от сана и запретили проповедовать. К тому времени ситуация в стране уже ухудшилась настолько, что она напоминала бурлящий котел, готовый вот-вот взорваться. Все чаще вспыхивали бунты полуголодного населения, которые иногда приходилось подавлять силой. Правительство еще контролировало ситуацию, но это ему удавалось с большим трудом. Вся проблема была в том, что уже невозможно было кардинально улучшить ситуацию, не идя на крайние меры. Слишком много было в стране ртов на слишком малой территории, пригодной и для жизни, и для выращивания урожая.

Еще проповедуя, Глендейл снискал себе известность своими радикальными взглядами на ситуацию в стране, находившими поддержку среди большой части населения. Люди просто устали, влача полуголодное существование в жалких лачугах, или в заброшенных домах, где часто не было ни света, ни отопления, ни воды. Они устали от разбоя и постоянной угрозы лишиться жизни ни за что от руки обнаглевшего от безнаказанности бандита. Они хотели хоть какого-то проблеска надежды на улучшение жизни, на возврат к более-менее стабильному существованию. Вот тут то и явился на политическую авансцену Стив Глендейл со своими радикальными взглядами на быстрое решение проблем и обещаниями всем и всего. Умело дозируя в своих спичах (отредактированных Зальцманом) критику властей и играя на настроениях толпы, он быстро стал набирать политические очки. Его партия набирала вес в конгрессе, начиная задавать тон при принятии многих важных национальных и международных программ. Протестный электорат (в основном обитатели трущоб, которых была уже добрая четверть населения) нашел в нем выразителя своих надежд. Связавшись с лидерами криминала в трущобах, и пообещав им портфели в будущем правительстве, он заручился их поддержкой в предстоящем голосовании на выборах президента в 2111 году. Они пообещали ему стопроцентную явку и голоса избирателей из "шантитаунов". К началу предвыборной гонки в июне 2110 Глендейл по опросам лидировал, имея до 37 % голосов избирателей.

Одним из пунктов предвыборной программы Глендейла было прекращение финансирования марсианских программ под тем предлогом, что Америка сама нуждалась в спасении от голода и вымирания. Довод достаточно убедительный, если не принимать в расчет тот факт, что для того, чтобы остановить ухудшение ситуации, нужно было… либо истребить как минимум треть населения, либо подождать, пока самая бедная и голодная часть вымрет сама. Слишком много людей — 488 млн. жили на площади почти вдвое меньшей обитаемой до начала глобального потепления и засух, сделавшими еще почти треть нынешней территории непригодной для агроиндустрии. Да и на оставшейся территории не каждый год был урожайным, так что число едоков все равно в полтора раза превышало возможности агроиндустрии страны. Правительство поначалу закупало продовольствие в Канаде, но она тоже пострадала (хоть и в меньшей мере) от природных катаклизмов, и в начале восьмидесятых годов 21-го века практически прекратила экспорт продовольствия. Продовольственный кризис, как и экологический, уже давно требовал решительных и последовательных мер, но с самого его зарождения эти меры никогда не были таковыми. Кризис все время загонялся вглубь, и теперь давал знать о себе в полную силу.