Но позвольте! Но разве Марина была в ресторане одна? Или разве ушла из него одна? Ведь они со спутником ушли даже раньше Андрея с Викой! И, между прочим, спутник так привычно-естественно обнимал ее за талию. Не трепетно-чувственно, как обычно обнимают в самом начале знакомства, а уверенно, что называется, по-хозяйски. Потураев прекрасно знал этот жест, это ощущение 'своего, личного' под рукой. О, уж этот спутник явно не приходился Маринке братом или приятелем! И как же Андрей сразу об этом не подумал?!

Ревность раскаленным лезвием распорола душу. Почему ему раньше не приходило в голову, что и после него у нее наверняка будут ухажеры? Как он мог не думать об этом? И почему раньше это его совершенно не волновало, а теперь вдруг взбесило? Маринка и тот парень из ресторана? Его Маринка и чужой пацан?! Это же его Маринка!!!

А рядом сладко сопела Вика, по-детски свернувшись калачиком…

— Что с тобой? — недовольно спросил Антон.

— Что? — рассеянно переспросила Марина.

— Я спрашиваю: что с тобой сегодня? Ты заболела?

— Нет, с чего ты взял. Все нормально.

— Тогда почему ты такая?

— Какая? — она недоуменно посмотрела на него. — Ну какая?

Антон внимательно разглядывал Марину, нависая над нею. В комнате горел ночник, отсвечивая мерцающим огоньком на мраморном Маринкином теле. Какая она… Красивая и чужая. Антон уже привык к ее наигранному равнодушию, но обычно она проявляла его где угодно, но не в постели. Теперь же вместо привычно-аппетитной партнерши рядом с ним лежала царственная особа из династии Снежных королев.

— Ты не хочешь? Так бы и сказала.

Подложив под голову согнутую в локте руку, Антон разочарованно лег рядом и обиженно уставился в потолок. Мерцающий огонек ночника плясал в углу, создавая на потолке причудливые изломы и всполохи. На них, как на настоящий огонь, можно было смотреть вечно, но Антон, казалось, их даже не замечал. Так хотелось, чтобы Марина поняла свою бестактность, чтобы извинилась, приласкалась грациозной кошкой. А та словно бы и не почувствовала никакой неловкости — молча лежала рядом, так же как Антон, уставившись в потолок. И точно так же не замечая красоты случайных всполохов и изломов.

Марина надеялась, что Андрей позвонит. Или еще лучше — придет. Картинно-потешно, как умеет только он, грохнется перед нею на колени, склонит голову и скажет с неприкрытой иронией: 'Вот тебе моя голова, секи, если совесть позволит!' Каждый раз, словно шестнадцатилетняя девчонка, неслась через всю квартиру к телефону, едва раздавалась мелодичная трель звонка. Но все было пустое — Андрей не звонил. И тем более не шел. Прошел день после случайной встречи, второй, третий. Неделя, другая. И мечта растаяла.

Опять было больно. Теперь, наверное, даже еще больнее, чем раньше. Раньше она, по крайней мере, еще на что-то надеялась, все на ту же случайную встречу, что когда-нибудь они все равно обязательно где-нибудь столкнутся, и тогда Андрей поймет, что не может жить без нее. А если и может, то не должен. Потому что они должны быть вместе. А теперь знала — даже если они еще когда-нибудь паче чаяния и встретятся, эта случайность не даст ей ровным счетом ничего. Пора смириться — все кончено, все давным-давно кончено…

Приближался Новый Год. Город прихорошился, принарядился, словно влюбленная девица перед свиданием. В воздухе витал предпраздничный дух, радостная суета. В любом, даже самом захудаленьком магазинчике на почетном месте красовалась наряженная елочка. Владельцы же бутиков, казалось, соревновались друг с другом: кто из них в этом году выставит самую стильную елку.

Раньше Марина по дороге домой обожала разглядывать из окна троллейбуса новогоднее убранство не только магазинных елок, но и самих улиц. Теперь же на душе было так тоскливо, что даже мигающие огоньки праздничных гирлянд не радовали глаз. Пустое все, пустое. Все эти хлопоты, заботы, наряды. Надежды на новое счастье в новом году. Откуда ему взяться-то, новому, если и старого не было? Заблудилось Маринкино счастье, в чужой дом забрело. И ей, Маринке, теперь надеяться абсолютно не на что.

В университете тоска смертная — сессия на носу, а народ разлетелся кто куда, самостоятельно устроив себе рождественские каникулы. Хитрый православный студенческий народ считал едва ли не главной своею христианской обязанностью по-человечески отметить Рождество католическое. И с середины декабря опустели стены альма-матер, лишь особо порядочные упорно продолжали посещать лекции. Улетел в жаркий Таиланд Антон. Приглашал и Марину, да она таких денег не имела, а ехать бесплатным приложением к Антону не хотела. Терять моральную и материальную независимость не входило в ближайшие Маринкины планы. Да и Антон, кажется, не слишком-то расстроился из-за ее отказа. Там и без Марины собралась теплая компания — вряд ли он без нее будет скучать. Ну и пусть, не сильно-то и хотелось.