Походил бы вокруг да около перевоплощений Азефа. Установил, что тут действует замещение.

Почему-то не всем нравится быть собой. Одни сочиняют свой образ, а другие берут его напрокат.

К примеру, ты заяц, а представляешь себя волком. Или, напротив, волк, но лапы складываешь на груди.

Как известно, последняя маска Евно Фишелевича – немец Александр Неймайер.

Кстати, профессия Неймайера тоже чего-то стоит: по бумагам он числится биржевым игроком.

Правда, на бирже его никогда не видели. Так что всерьез можно отнестись только к слову “игрок”.

Вот еще один повод обратиться к знаменитому доктору. Ведь это не что иное, как оговорка.

Азеф в самом деле игрок. Люди его склада воспринимают судьбу как возможность сорвать банк или спустить все.

26.

В конце концов Азефа постигло фиаско. Впрочем, всякая жизнь завершается так.

Правда, этот финал воспринимаешь как наказание. Как своего рода голос, прозвучавший свыше.

Мол, хватит, Азеф. Пришло время присоединиться к жителям родного Лыскова.

Слишком долго ты не видел папу Фишеля и маму Сарру. Да и с лысковским ребе давно не разговаривал.

Уж, конечно, забыл идиш. Так что не худо вспомнить язык родного местечка.

Целую вечность будете беседовать. Тысячу раз обсудите соседей и столько же посетуете на то, что денег нет.

Уж, конечно, Фишель произнесет: “Зло всегда имеет человеческий облик”. При этом покажет не на сына, а куда-то вверх.

27.

Ускользнуть у Азефа всегда получалось, но Бога обмануть трудно. Сколько ни меняй имена, это вряд ли поможет.

Можно не сомневаться: найдет хоть на краю света. Мелкие сроки в русских и немецких тюрьмах заменит бессрочной ссылкой.

Так Азеф отправился на кладбище. Окончательно скрылся под столбиком с номером четыреста сорок шесть.

Вот это и есть его судьба. Был первым и неповторимым, а занял место в общем ряду.

Причина тут в том, что его Муши, его певичке, обладательнице небольшого голоса и внушительного торса, было страшно.

Для чего кому-то обсуждать дорогого ей человека? Пусть только она знает, кто здесь лежит.

Конечно, с ее точки зрения, он не виноват. Во-первых, так велит супружеский долг, а во-вторых, они оба актеры.

Хотя у ресторанной дивы мало сходства с исполнителем тех ролей, что доставались Азефу, но ощущение профессии у нее есть.

Актер – неизбежно двойной агент. Или, если угодно, тройной и четверной.

Помните имя, которое Азеф придумал для себя? В этом Муши-Пуши есть та же неопределенность, что в номере четыреста сорок шесть.

Да и смысл примерно такой. Лишь она знает, что это ее любимый, а остальные его считают тем или другим.

28.

Видно, судьба старалась понапрасну. Подвела Колю к опасной черте, но он не сломался.

Если бы не Лизин поступок, вряд ли он остался собой. Так бы и трудился по инженерной линии.

Могло получиться еще хуже. Какая-нибудь бомба выполнила бы свою задачу и разорвалась в нужном месте.

С этой минуты Блинов стал бы соучастником. Открыл список своих жертв.

Дальше дело в сроках. Чаще всего инженеров убивали снаряды собственного изготовления.

Ведь обстановка совсем неподходящая. Где-то при тусклой лампе и на краешке стола.

Если в этих условиях готовить суп, то ошибки не избежать. Чего уж говорить о более сложных смесях.

Так что Колю все равно ждала гибель. Затем ему следовало раствориться среди неизвестных героев революции.

Это исчезновение было бы оборотной стороной конспирации. Если всю жизнь существовать в тени, вряд ли из нее выйдешь после смерти.

Конечно, бывают исключения. К какой-нибудь дате вполне могли о нем вспомнить.

Его родную Монастырскую переименовали бы в Блинова. Возможно, нашлось бы для него место и в Питере.

В тридцатые в Ленинграде возник район террористов. Скопом почтили Желябова, Халтурина, Каляева и Перовскую.

Не будем продолжать дальше. Скажем только, что всего этого Коля избежал.

Еврейские мудрецы произнесли бы: “Куда человек сам желает идти, туда его и ведут”.

Теперь Блинов жил не для будущего, а ради настоящего. Сам удивлялся: да как он без этого обходился?

Ощущение было такое, словно он уезжал куда-то и наконец вернулся домой.