Половина моих одноклассников потеряла отцов на войне; в нашем классе было два одноногих ученика. Спасенные и никогда не спасавшиеся знамена развевались далеко от нашей школы, на западе, но пули, пробившие те знамена, продолжали лететь в нас.

Пусть простит мне Париж - я не страдал вместе с ним; это ведь мой город, Киев, мой двор и моя трава были оккупированной территорией. Я разбирал кирпичные завалы и всегда чувствовал, что мы с городом не раз спасали друг друга и нам никогда не будет плохо, если сумеем сохранить свое единство.

ПАМЯТЬ. (Справка для тех, кто выжил.)

Число человеческих жизней, загубленных во второй мировой войне, составило почти 70 процентов общего числа погибших во время войн в Европе за период с 1600 до 1945 год... Общее число жертв, включая убитых, погибших от голода, болезней и воздушных бомбардировок (с учетом гражданского населения), достигло во второй мировой войне 55 миллионов человек, что в 2,2 раза превосходит число жертв первой мировой войны.

По кровопролитию вторая мировая война является беспрецедентной. Но люди гибли и на каторжных работах в Германии, куда были насильственно угнаны. Только из Советского Союза было угнано 4978 тысяч человек, из Чехословакии - - 750 тысяч, из Франции - 250 тысяч человек.

Советский Союз вынес на своих плечах основную тяжесть борьбы с фашизмом. На его долю приходится самое большое число человеческих жертв второй мировой войны. Только прямые людские потери СССР составляют около 20 миллионов человек...

При среднегодовом приросте населения в 1,32 процента, который имел место в 1940 году, в Советском Союзе, не будь войны, в начале

1946 года должно было бы проживать 213 миллионов человек. В действительности же численность населения в этом году была примерно на уровне 167 миллионов человек. Следовательно, потери погибшими и снижение естественного прироста населения уменьшили возможную численность населения СССР на 46 миллионов человек.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

После завершения первой мировой войны 1914-1918 годов В. И. Ленин писал, что встает "вопрос о том, будет ли в следующей, на наших глазах подготовляемой буржуазиею, на наших глазах вырастающей из капитализма, империалистской войне перебито 20 миллионов человек (вместо 10-ти миллионов убитых в войне 1914 - 1918 годов...), будет ли в этой неизбежной (если сохранится капитализм) грядущей войне искалечено 60 миллионов..."

Сборник "Милитаризм: цифры и факты". Москва, Политиздат.

Если бы все обитатели "Макс Резиданс" решили одновременно собраться в гостиничном кафе, хозяину пришлось бы извиняться, так как в кафе было всего пять столиков и еще три табурета вдоль стойки. Поэтому в избытке туда, в пространство, бывшее одновременно продолжением вестибюля и местом, где ставили чемоданы уезжающие или те, кто только приехал, никто и не набивался. Портье-универсал ведал и экспресс-кофеваркой, и бутылками со стеллажа, и счетами за проживание, к которым он аккуратно плюсовал стоимость выпитого. В кафе за углом можно было выпить то же самое, но чуть дороже; там были сияющие витрины, обращенные к Эйфелевой башне, Военной школе и длинноногим парижанкам, поэтому многие обитатели "Макс Резиданс" ходили в то кафе.

Многие видят особенный шик в том, чтобы публично пить у красивой стойки или обедать в дорогом ресторане с крахмальной скатертью, переламывающейся на углах стола. Многие любят, чтобы все видели, как они красиво выглядят. Ничего необычного: это в беде большинство предпочитает затаиться, переплакать в тишине; если же у тебя все в порядке, прекрасно, тогда удается разделить свою радость, даже простенькую. Короче говоря, в нашем умении являть себя другим людям объединено многое. Хоть существует и грустная стадия в общении с остальным человечеством, когда на все начихать. Виктор как раз переживал ее.

Он прилично выпил уже с утра: вначале в номере, где сыскалась початая бутылка, а затем в баре гостиницы, где собирался попить кофе, а вместо него принял рюмку домашней грушевой водки, после чего все разговоры о сдержанности в питье потеряли смысл и Виктор опьянел.

Отто увидел Виктора, когда тот мечтательно возложил ухо на поверхность углового столика. Поздоровавшись с немцем, Виктор встряхнулся и попробовал зафиксировать взгляд на приятеле.

– Не напрягайся, - сказал Отто.
– Если твое ухо лучше чувствует себя на столе, пусть полежит. Никакого насилия.

– При чем здесь насилие!
– сказал Виктор и торжественно погрозил пальцем.

– Ты прав, - согласился Отто, - никакого насилия. Мы заняты общим делом, и никто ни на кого не давит, а тем более не насилует. Мы сознательно заняты общим делом.

– Но я не смогу уговорить Владимира на интервью. Если ты имел в виду это общее дело, оно твое!
– И Виктор вновь погрозил немцу длинным указательным пальцем, торчавшим из кулака, как бледный росток из весенней картофелины.

– Но это, прости, твой бывший земляк. Ты же уехал из его страны, даже из его двора, и естественно, что как эмигрант...