– Тогда это надо делать здесь, – сказал Верисоф. – Я не хочу быть узнанным, чтобы у новой партии, которую формируют твои драгоценные советники, не было повода для разговоров. Закажи коньяк.

Хардин так и поступил – но коньяка заказал совсем немного.

3.

В давние времена, когда Галактическая Империя охватывала всю Галактику, а Анакреон был богатейшей из префектур Периферии, не одному Императору доводилось с большой помпой посещать вице-королевский дворец. И ни один из них не покидал его, не испытав свое умение владеть глайдером и игольным ружьем на пернатой летающей крепости, именуемой птицей Ньяк.

С наступлением упадка слава Анакреона ушла в небытие. Вице-королевский дворец превратился в продуваемые сквозняками руины, за исключением одного крыла, отремонтированного мастерами Установления. И уже лет двести Императоры на Анакреоне не появлялись.

Но охота на Ньяков по-прежнему оставалась королевским спортом, и верный глаз да владение игольным ружьем все еще были первыми из требований, предъявляемых к королям Анакреона.

Лепольд I, король Анакреона и – как неизменно, но лживо добавлялось, – властитель Внешних Доминионов, хотя и не достиг еще шестнадцати лет, уже много раз успел доказать свое умение. Он подстрелил своего первого Ньяка, едва достигнув тринадцати; десятого – спустя неделю после восшествия на престол; а сейчас возвращался с сорок шестым.

– Пятьдесят – до моего совершеннолетия, – ликовал он. – Кто хочет пари?

Но придворные не заключали пари по поводу способностей короля. Выигрывать такие пари было бы смертельно опасно. Так что никто не отозвался, и король в отличном настроении пошел переодеваться.

– Лепольд!

Король остановился как вкопанный, ибо лишь один голос мог окликнуть его. Он хмуро обернулся.

Виенис стоял на пороге своих покоев и мрачно взирал на юного племянника.

– Отошли их прочь, – нетерпеливо указал он. – Выгони всех.

Король коротко кивнул, и двое камергеров, поклонившись, попятились вниз по лестнице. Лепольд вошел в комнату дяди.

Виенис угрюмо взглянул на охотничий костюм короля.

– Скоро тебе надо будет думать о более важных вещах, чем охота на Ньяков.

Он отвернулся и заковылял к столу. С тех пор, как он стал слишком стар для гонок по воздуху, опасных бросков под крылья Ньяков и рывков глайдера при каждом движении ноги, его стали раздражать все эти занятия в целом.

Лепольд оценил кислое настроение своего дяди и не без желания задеть его заговорил воодушевленным тоном:

– Но тебе стоило быть с нами сегодня, дядя! В пустоши Самии мы вспугнули одного – настоящее чудовище! Вот это была дичь! Мы гонялись за ним больше двух часов на площади в семьдесят квадратных миль. Затем я добрался до Солнечной Стороны, – он наглядно показывал все это, будто снова сидел в своем глайдере, – и пошел вниз с переворотом. Поймал его на взлете и попал как раз в ногу под левое крыло. От этого он озверел и пошел вкось. Я принял его вызов, тоже развернулся влево, выжидая, пока он ухнет вниз. И точно, вот он валится. Он был на расстоянии взмаха крыла, когда я сдвинулся и…

– Лепольд!

– Ну вот! Я подстрелил его.

– Я в этом не сомневался. Теперь будешь ли ты слушать или нет?

Совершенно нецарственно надув губы, король пожал плечами и прошествовал к краю стола, где вгрызся в лерийский орех. Он не рискнул посмотреть в глаза своему дяде.

Виенис заявил в виде вступления:

– Сегодня я был на корабле.

– Каком корабле?

– Есть только один корабль. КОРАБЛЬ. Тот, который Установление ремонтирует для нашего флота. Старый имперский крейсер. Теперь понятно?

– Ах, этот? Вот видишь, я же говорил тебе, что Установление отремонтирует его, если мы их попросим. Все это мура, все эти твои россказни о том, что они хотят на нас напасть. Если б они хотели, с какой стати они бы принялись чинить корабль? В этом не было бы никакого смысла.

– Лепольд, ты дурак!

Король, только что выплюнувший скорлупу лерийского ореха и уже подносивший к губам следующий, вспыхнул:

– Ну ты, поосторожнее на поворотах, – заявил он не столько гневно, сколько сварливо. – По-моему, тебе не стоит меня так называть. Ты забываешься. Имей в виду, через два месяца я буду совершеннолетним.

– Да? И ты полностью готов принять на себя королевские обязанности? Если б ты занимался государственными делами хотя бы половину того времени, что тратишь на охоту за Ньяками, я с чистой совестью сложил бы с себя регентство.

– Это неважно. Это не имеет отношения к делу. Ты же понимаешь, что если даже ты регент и мой дядя, то я все равно король, а ты – мой подданный. Ты не должен называть меня дураком и ты, кстати, не должен сидеть в моем присутствии, не попросив у меня разрешения. Я думаю, что тебе следует быть осторожным, а не то я могу предпринять что-нибудь – и очень скоро.