«Дурак, я ее уморил, а придумал бог весть что. Ей надо от меня отдохнуть, кажется, мой пыл ей не по плечу. Пойду лягу». И только Батлер собрался на самом деле уснуть, как шаги Серны заскрипели на деревянных ступенях лестницы черного хода.

«А ведь ночь, — подумал Батлер. — Пожалуй, что даже черной девушке страшновато выходить одной. Пойду-ка проверю».

Батлер, как тень, скользнул за Кудряшкой-Серной. Она обогнула дом и побежала к озеру, где у негров был сделан самодельный плавучий островок-плотик, забросанный сверху дерном, и сверху — шалаш. Негры использовали плавучий островок для ловли птиц. К этому-то плоту и бежала сейчас Серна. Он был пришвартован к берегу. Кудряшка нырнула в шалаш, и прежде чем Батлер успел добежать до плотика, тот отчалил от берега. Батлер остался незамеченным. Он тихо вернулся в дом и затаился. Часу в третьем ночи он услышал скрип двери и шлепанье босых ног Серны. А еще через секунду она нырнула к нему в постель и замерла на самом краешке, не прикасаясь к Батлеру. Подождала, подвинулась поближе, подождала — и прижалась всем горячим телом. Огонь пробежал по жилам Батлера. Он повернул голову, не разлепляя век, обнял Серну и подмял под себя. Его трясло, ее кожа охладила его губы. Батлер сгорел моментально, как сухой дуб в теплую ночь при слабом ветерке.

Серна гладила его волосы, и Батлер возмутился в душе: так мать ласкает сына, а не любовница возлюбленного. Видимо, свои чувства любовница-Серна оставила на плотике. Батлер впился горячим поцелуем в ее губы и спросил, не отрываясь:

— Зачем ты ходила на плотик? Серна, не отнимая губ, прошептала:

— У меня там мужчина.

— А я у тебя кто — мул?

В тихом голосе Батлера прошелестела угроза: темнота была готова разорваться проклятиями и криками о помощи.

— Ты у меня тоже мужчина, но белый.

— Так, значит, ты ко мне — после черного?

— Я сама черная. Что тебя смущает?

— Но разве это не называется на языке белых людей изменой, за которую муж может убить свою жену?

Серна прижалась к телу Батлера плотнее и провела пальцами по его ягодицам.

— Это если мужу изменяешь, а если с мужем, то это не измена.

— Ты хочешь сказать, что ты изменяла мне с собственным мужем?

— Да, ты же на мне не собираешься жениться. А я хочу быть нормальной женщиной и иметь мужа и детишек.

— У тебя целый дом в распоряжении: ты командуешь белыми.

— А они мне за это мстят, гадят и говорят тебе, будто это сделала я.

— Я им не верю.

— Потому что еще не остыл ко мне. А остынешь — поверишь. Я уже давно замужем. Мы были разлучены. А теперь он сбежал от своего прежнего хозяина и скрывается на озере. Так что, мистер Чарльз, никакой измены.

— Я уверен, что в подобной ситуации ты дала бы фору любой женщине. Я застаю тебя с другим мужчиной — а ты же меня делаешь виноватым и убеждаешь, что я нехорош, потому что подглядывал за вами.

— А это действительно нехорошо, что ты подглядывал за нами: пришло бы время, и я сама тебе бы все рассказала.

— Мерзавка. Но, наверное, за такую смелость я тебя люблю. Значит, получается так, что не я тебя простил, а ты меня.

— Получается так.

— Хорошо. А как зовут твоего суженого?

— Псалом. Он сбежал от Робийяра.

Маска примирения моментально слетела с лица Батлера, оно исказилось неподдельной ненавистью.

— Что? — зарычал он. — Я буду скрывать у себя беглого раба Робийяра, которому я самому не предоставил бы убежища под своим кровом?! И ты смеешь говорить мне об этом так спокойно?

— Не кипятись. Он не виноват в твоей ненависти к Робийяру.

— Я его убью! — Батлер вскочил с кровати.

— Ты не можешь ревновать к простому негру, Чарльз Батлер! — закричала Серна. — Где твое достоинство белого мужчины? Выслушай сначала его.

— Вот я его и выслушаю — в вашем шалашике. А еще лучше — приведи его ко мне. Я сам решу — нужен он мне или нет, и если нет, я убью его как негра, переспавшего с моей любовницей. Иди же за ним!

Батлер остался один. Судорожно стал рыться в шкафах. Нашел свой черный смокинг, бабочку, белоснежную сорочку, долго подкручивал усы перед зеркалом… нашел цилиндр, надел его и уселся в кресло.

Даже Серна растерялась, когда увидела его в таком виде. Она остановилась в нерешительности, а потом бухнулась перед Батлером на колени и, пряча улыбку, пролепетала тоненьким голоском:

— Я привела беглого раба, хозяин.

Псалом как увидел, с каким соперником он делил одну и ту же женщину, от страха присел со словами: «Готов делать все, что ни прикажете, только не выгоняйте».

Батлер был в душе уязвлен изменой Серны, и возлагал всю вину на своего черного соперника, но это был всего лишь добродушный глуповатый негр, который был нужен Серне только потому, что она не собиралась весь век ходить в любовницах белого джентльмена. Слава богу, Батлер не знал, что силами природы этот негр будет одарен получше хозяина.

— Значит, ты хочешь взять ее себе в жены, раб? — спросил Батлер.

— Да, я хочу свою Серну в жены.

— Так почему же ты не попросил своего хозяина выкупить ее у меня, как это делают обычно, чтобы женщину привезти к мужу, а не наоборот?

И тут Псалом рассказал Батлеру такое, от чего глаза у того заблестели, как сама луна. Оказалось, что у Робийяра на участке — нефть. Это обнаружил Псалом, когда копал артезианский колодец рядом с любимыми розами Робийяра. «Не может француз без роз, как и без странностей с женщинами», — злорадно расхохотался в душе Батлер.