Бесстрастное.

…Но ведь это не так! Именно потому, и я страдаю за него. Это дурацкое выступление злобных карлов открыло мне глаза на природу событий. Бедный мальчик чувствует себя оболганным!

Робийяр посмотрел на отколовшуюся голову статуэтки.

— Мне доложили, что видели Филиппа в городе. В борделях. Если мы можем, мы должны помочь ему хоть чем-то, иначе парень окажется в пропасти.

Честь семьи, честь фамилии, репутация — больное место Робийяра…

Две чайки сели на крышу сарая. Мужская и женская особь. Настало время брачных игр.

…Всю жизнь он пестовал в себе только это, и хотел того же — в детях. Робийяр сдался.

— Да, у него плохая репутация, — начал он. Но что я могу сделать.

За окном закричали, что доктора Мида звать бесполезно.

— Мы вместе можем попробовать ее исправить.

— Я не откажусь от своих обвинений, — резко начал Пьер.

— И не надо, — продолжил за него Харвей. — Все очень просто. Почему бы твоему племяннику не начать работать, Почему бы ему не стать серьезным человеком, чтобы исправиться, чтобы, как говорится, списать, погасить свои долги.

У Харвея был оттопырен правый карман брюк.

— Я бы хотел этого, — сказал Пьер неуверенно, и Харвею показалось, что в глазах его мелькнула радость и облегчение.

«Интересно, что там лежит?» — подумал Пьер.

«А у него хороший антиквар. Есть что продавать» — подумал Харвей.

— Ты предлагаешь, ему исправить репутацию, но каким образом.

— Пригласить работать к себе в банк. Разве этого недостаточно.

— Думаю достаточно, — сказал Пьер мрачно.

Он пытался скрыть радость.

— Вот и договорились, — сказал Харвей. Я беру Филиппа в банк и мы начинаем восстанавливать его репутацию.

Два пожилых человека посмотрели друг на друга со значением.

Харвей был полный и невысокий, с добродушной улыбкой человек, а Робийяр — высокий и жесткий, похожий на одну из чаек, что сидели на крыше сарая.

Двум джентльменам хотелось увидеть Филиппа немедленно.

Батлера взяли под локоть тогда, когда он уже заносил ногу на подножку экипажа. Он хотел ехать по ночным кабакам Саванны — снова искать Филиппа. Беда с юным беглецом могла произойти каждую секунду.

Батлер в удивлении оглянулся. Перед ним стоял гвардейский капитан с четырьмя солдатами, а за ними — арестантская карета.

— Что такое, капитан? — спросил Батлер.

— Вам надлежит проехать с нами, мистер Чарльз. — По лицу капитана Батлер понял, что тот был на представлении карлов, и видел себя со стороны.

Под Батлером почва заходила ходуном. Хозяин труппы уродов, который был обязан Батлеру своим самым лучшим представлением, оказался свиньей.

— Вы уверены, что хотите арестовать меня, капитан? Батлер как умел оттягивал время.

— Уверен.

— А если я применю силу?

— Я применю ее также, — в глазах у капитана светилась решимость воспользоваться своим преимуществом.

По чрезвычайному наитию Батлер понимал, что если он не найдет Филиппа сейчас, то может его не найти уже никогда. Парень мог потерять голову после посещения Роз. Его запросто могли пристрелить в каком-нибудь салуне, примени он неосторожно фокусы старого китайца, обучавшего его игре в карты.

— Капитан Макинтош, — обратился Батлер к военному. Я ведь не лезу в драку с вами, потому что я вижу много выходов из создавшегося положения. Вы хотите, чтобы я ехал с вами, я этого, как видите, делать не хочу. Кто нас может рассудить? Я думаю, что это деньги. Причем сумму вы можете назвать свою.

— Мне не нужны ваши деньги, — спокойно сказал Макинтош.

— Деньги нужны всем, — философски заметил Батлер.

Из соседнего с Батлером дома выбежала стайка испанцев — маленьких мужчин, готовых драться с кем угодно. Это были дети старого испанца Эрнандеса давным-давно переселившегося в Саванну. Его ребята держали в страхе пол города.

Капитан Макинтош не обратил на них никакого внимания. Батлер смотрел как юноши, которым было лет по пятнадцать, окружают двух мужчин.

Он задрал голову вверх. Голубое предвечернее небо над головой — символ свободы, птицы в небе — орлы — символ победы. Батлер напрягся. Капитан потянул руку к кобуре с пистолетом.

— Вы бы лучше следили за порядком в порту, капитан! Пока вы со мной тратите время, там убивают ни в чем не повинных людей.

Макинтош ожидал каких-то других слов от Батлера, а не рассуждений о криминальной ситуации в порту.

— Вы говорите чушь, мистер. Не заговаривайте мне зубы и не вынуждайте на грубость по отношению к вам, я требую, чтобы вы немедленно сели в карету!

Маленькие испанцы, которые прислушивались к диалогу, растворились в темноте.

— Я не обманываю вас, — заорал вдруг Батлер. Там идет резня. Резня! Вы понимаете это слово? А вы тут занимаетесь тем, что пытаетесь мне мстить за то, к чему я ни имею ни малейшего, вы слышите ни малейшего, отношения.