Кельнмиир все это время преспокойненько сидел на потолке, будто заправская муха, и наблюдал за боем не на жизнь, а на смерть между двумя Ремесленниками.

Ох... а у меня что-то совсем желудок свело. И жарко чего-то. Хотя, скорее всего, меня просто опалил Зикер.

Не найдя ничего лучшего, я уселся на пол. Правда, ощущение нетвердости камня под ногами, а теперь и под другими частями тела не проходило. Кхой... и где же Вельхеор? Я же его тело порчу. Или ему уже не важно?

Пока я пытался хоть немного прийти в себя, Кельнмиир каким-то образом умудрился опалить Сорняка. Тот все еще стоял на ногах, но уже не так твердо, а на его лице и одежде виднелись явные следы копоти. Вот только, возможно, это его Зикер в запале запалил...

Хм... странное чувство, как будто я в море и меня так кача-ает и кача-ает... А говорят, что перед смертью перед глазами вся жизнь пролетает. Я вот лично кроме треснутого, в следах копоти и слизи пола больше ничего не вижу. Нужно хоть голову приподнять...

Кельнмиира уже начали теснить. Наконец Зикер и Сорняк на чем-то сошлись и напали на Кельнмиира общими силами. Причем весьма удачно. Тот едва успевал уворачиваться от длиннющего огненного хлыста со стороны Зикера и странного зеленого жала, напоминающего хвост скорпиона, со стороны Сорняка.

– Кельнмиир! – раздался наконец-то голос Вельхеора. – Я понял!

Кельнмиир никак не отреагировал на крик Вельхеора, потому что был, мягко говоря, немного занят.

Язык отказывался меня слушаться, но я все же выдавил:

– Что понял?

Вообще-то я хотел закричать со всей силы. «Помогите кто-нибудь, я умираю, блин!», но любопытство даже в такой момент взяло верх.

– Я понял, что имел в виду «дядя», когда говорил об ошибках юности! Это он убил мою сестру!

Время как будто остановилось. Глаза Кельнмиира расширились, а затем налились такой злобой, что Сорняк и Зикер невольно отступили на шаг... другой...

– Канмиир! Я тебя убью! – вскричал Кельнмиир и так оскалился... В его лице не осталось ничего человеческого.

Сорняк и Зикер откровенно струхнули и отступили еще на несколько шагов к выходу.

Я был, безусловно, рад, что все стало ясно... Но я – то умираю!

– Пом... – начал я. – Помоги-ите...

Вот только никто моих слов не услышал. Немудрено. Я сам-то с трудом себя расслышал.

Хорошо хоть твердь подо мной уже не раскачивается. Правда, я и тела уже не чувствую...

Кельнмиир взревел и ринулся на Ремесленников...

Те, уже придя в себя, ощетинились заклинаниями и, собравшись с силами, дали ему отпор...

Старик Неил все так же сидит и смотрит в одну точку... Вот халявщик-то, блин.

У Кельнмиира с Ремесленниками сложилась явно патовая ситуация. Любой судья признал бы твердую ничью...

Канмиир оторвался от стены и, отряхнув руки, подался вперед, явно собираясь помочь Ремесленникам...

Все заволокло туманом... а ведь я совершенно определенно еще не умер. Вот через пару секунд умру... но пока я еще жив...

И Вельхеор меня бросил... Хоть он и сволочь порядочная, но я к нему, если честно, уже немного привык. Интересно, а он действительно издевался над людьми и проводил опыты?..

Кельнмиира теснят. Он уже едва успевает уворачиваться от фаерболов и летящих с разных сторон колючек каких-то красных растений. А ведь Канмиир еще даже не вступил в битву...

Мысли текут вяло... Они уже почти и не текут... Там, где была полноводная река, остался усыхающий ручеек...

– Вельхеор! – закричал я. Нет, не из последних сил. Они меня покинули уже давно. Просто этот крик был чем-то вроде предсмертной судороги...

Глаза закрываются... Эй! А старик-то очнулся... еще и улыбается. Совсем офи... офи... гел...

Меня обволакивает темнота.

– Получилось! – донесся до меня крик старика. – Я подобрал заклинание!

Закли... нание?!

Откуда-то из другого мира... из другой вселенной послышался радостный вопль Вельхеора:

– Ну, пеняйте теперь на себя, гаврики! Щас я вам такую Хиросиму с Нагасаки покажу! Кельнмиир, держись, щас у нас все огребут, кто не сделал харакири и сам не скинул тапочки, я не виноват!