– Что это? – на всякий случай спросил я.

– Лекарство от грусти, – неожиданно тоскливо ответил Кельнмиир. – Жаль только, что на вампиров не действует.

Пить я особо никогда не любил и не умел, поэтому для начала с подозрением сделал маленький глоточек. По горлу прокатилась волна сладости и влилась в желудок. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а через секунду я ощутил невероятный прилив бодрости. Настроение особенно не улучшилось, но зато в голове прояснилось.

Если я буду впадать в пессимизм, то ничего хорошего это не даст. Будет только хуже. Намного хуже. Лучше думать, что рано или поздно я вернусь домой, а до тех пор нужно пытаться узнать как можно больше. Познать то, о чем не имел понятия. Это же ведь так интересно, попасть в мир, полный волшебства и сказочной красоты. Если только ты попал в этот мир не навсегда...

Я сделал второй, уже полноценный глоток. Кельнмиир с интересом следил за моей реакцией.

Какая может быть реакция на заряд оптимизма? Я прямо-таки засиял. Не в том смысле, что покраснел, а именно засиял...

– Какой чудесный напиток, – неожиданно чересчур громко сказал я.

– Ну, вот мы и выяснили, – пробормотал Кельнмиир.

– Что выяснили? – опять громыхнул я. Кельнмиир ухмыльнулся.

– Что «Сладость жизни» действует на тебя, так же как и на прочих людей, ведь на вампиров она вовсе не действует. Наверное, это комплимент.

– Замечательно, – восхитился я. – Еще одна радость в этой прекрасной жизни.

– Ой ли.

– Что «ой ли»?

– Ты уверен, что в замечательной? – с подозрительными сарказмом спросил Кельнмиир.

Я поудобнее устроился в кресле и расслабился.

– А то! Если мне не случится попасть домой, то буду жить у вас. Кей был совершенно прав, назвав мой мир негостеприимным местом. Правда, он слегка приуменьшил. А у вас весьма гостеприимно, и люди у вас хорошие... и вампиры. Да у вас тут столько интересного, что не один год потребуется, чтобы хотя бы понять все масштабы моего незнания!...

– Я допил кубок и поставил его на стол. – Какой хороший напиток. Такого радостного настроение у меня не было еще с первого класса. Первого сентября я шел в первый класс, я так ждал этого дня... Помню, еще такая белая рубашечка на мне была...

– И что же? – поддержал разговор Кельнмиир, однако украдкой позевывая.

– Эту белую рубашку мне уже третьего сентября испачкали... да и не только рубашку... Ик... В лужу меня посадили, за что, я, правда, не помню... Но ведь сейчас это же совсем другое! У вас тут такая страна хорошая... эта... как ее? Эле... Элирская Импре... тьфу... Империя. Слово-то какое, и не выговоришь. В общем, решено, остаюсь у вас.

– Уверен? – Кельнмиир уже откровенно усмехался.

– Уверен, – горячо сказал я и нечаянно уронил кубок на пол. Он, однако, не покатился по полу, а завис над ним и поспешил к выходу.

– Куда? – растерялся я.

– Что, еще хочешь? – поинтересовался Кельнмиир.

– Хотелось бы... ик, – я удивленно прикрыл рот ладонью и задумался.

Неужели я напился? Одним стаканом какой-то сладкой бурды? И это называется русская гордость. Считается, что русский человек может на халяву пить сколько угодно. А тут пришел в гости, выпил пару глотков и уже в зюзю. Хотя почему в зюзю? Мысли идут довольно здравые...

– Слышь, Кель... Кельнми... ир, ну и чувство юмора было у твоих родителей, а где Ремесленники?

Кельнмиир стукнул книгой, которую до этого держал в руках, по столу.

– Наконец-то умные мысли. Кхе... – Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. – Хотя про лужу тоже было весьма точно и к месту. Ромиус на Ассамблее, а молодой Кей бегает по его поручению.

– Ага, – глубокомысленно изрек я. – Это, безусловно, хорошо. А... хм.

Неожиданно я совсем потерял ход мысли и сконфуженно замолчал.

На целую минуту воцарилась тишина.

– Но они скоро должны прийти, – нехотя, словно открывая тайну, наконец сказал Кельнмиир.

– Заме... ик... чательно, – едва выговорил я.

В глазах уже поплыли разноцветные круги, и меня начало укачивать. Я невольно вцепился в подлокотники кресла, чтобы ненароком из него не выпасть.

– Что-то с тобой не то, – наконец заметил Кельнмиир.

– Да ну?

Меня уже откровенно штормило. Еще чуть-чуть – и я бы упал набок вместе с креслом. Очень кстати за моей спиной послышались шаги.

Поскольку Кельнмиир сидел передо мной, вероятнее всего, это был не он. Значит, это пришел кто-то из Ремесленников.

Любопытство пересилило мое плохое самочувствие, и я очень аккуратно повернулся, пытаясь разглядеть, кто же это пришел.

– Что это вы тут делаете? – раздался уже знакомый мне баритон.

– Пьем, – лаконично ответил Кельнмиир. Я тоже собрался открыть рот, чтобы сказать что-то умное, но из него вырвалось лишь нечленораздельное мычание.

– А с ним что? – прозвучал как всегда жизнерадостный голос Кея.