– Просто шутили, – поморщился начальник милиции, – решили таким образом позабавиться. Нам казалось, что это будет смелым экспериментом.

– Что вы такое говорите? – прижался спиной к решеткам Семенов.

– Несу чушь, как и ты примерно час назад, – зло заявил Сангеев, – чтобы ты примерно понял, как чувствует себя человек, которому вешают лапшу на уши.

– Я говорил вам правду.

– Вот поэтому посидишь в соседней камере и подумаешь о своей правде. – Ильдус толкнул Семенова в соседнюю камеру, закрывал за ним дверь.

– Нет, – крикнул тот, – не нужно! Я ни в чем не виноват!

– Неужели Владлен тоже был в их банде? – спросил изумленный Абуталиб через решетку.

– Он признался, что хотел ограбить твою машину, – зло сообщил Сангеев, отворачиваясь. Он подошел к камере, где на носилках лежал Рашит, вошел в нее, запер за собой дверь.

– У меня нет времени, – сообщил он. – Насколько я понял, утром вы готовите какую-то акцию. Кто, какую и зачем? Только быстро.

– А который час? – неожиданно спросил Рашит, поднимая голову.

– Почти одиннадцать вечера. У тебя предусмотрен какой-то моцион или массаж, расписанный по времени? Зачем ты спрашиваешь?

– Просто интересно, сколько вы меня здесь будете держать.

– Сколько нужно, столько и будем держать. Будем разговаривать?

– Не будем, начальник. Ты все равно меня не простишь. И не потому, что ты такой честный и принципиальный, а потому, что я твой бордель разорил и твоих девок избил. Думаешь, что никто не знает о том, как ты прикрываешь все эти злачные места? Ты был «крышей» этого борделя. – Рашит даже приподнялся на локте, чтобы произнести эту обличительную речь.

– Как ты у нас заговорил, – хмыкнул Сангеев. – Значит, все помнишь и знаешь. Итак, у меня к тебе только два вопроса. Зачем вы к нам пожаловали и что завтра должно произойти? Ответь на эти два вопроса, и я оставлю тебя в покое.

– А иначе будешь меня пытать? – криво усмехнулся Рашит.

– Нет. Сначала я сломаю тебе ребра. Затем – ключицу. Потом начну выкалывать глаза. Я буду придумывать для тебя самые страшные пытки.

– Не успеешь. Скоро приедут ваши офицеры, и меня заберут в областной центр. – Откуда Ильдусу было знать, что этими словами хитрый бандит проверяет, звонил ли он в другой город?

– Не заберут, – покачал головой Сангеев, – я пока не оформил протокол твоего задержания. Поэтому ты у нас – чистый и непорочный, как ангел. Будешь говорить?

– Мне нужно подумать, – ответил Рашит, – дай хотя бы один час.

– У меня мало времени. Лучше давай без размышлений.

– Нет, – твердо ответил Рашит, – я все расскажу только через час или два. Дайте время подумать. Мне только что сделали сразу два укола. Я даже разговаривать нормально не могу. Дайте мне время, чтобы я пришел в себя.

Сангеев посмотрел на сержанта. Тот пожал плечами. В общем, получалось, что этот бандит прав.

– Вы хотя бы знакомы друг с другом? – показал в сторону камеры Семенова майор.

– Первый раз его вижу.

– А Салмана Масимова тоже не знал?

– Почему не знал? Знал, конечно. Почему ты о нем в прошедшем времени говоришь? Это мой родственник.

– Он у нас в соседней камере лежит под простыней. Слишком горячий был у тебя родственник, слишком невоспитанный. Хотел сбежать, даже не попрощавшись. Вот мы его и остановили, – с явным удовольствием сообщил Сангеев.

– Жаль, что ты мне в ногу попал. Я бы тебя зубами загрыз, – пообещал Рашит.

– Успеешь еще зубы на мне поточить. Лучше рассказывай, зачем вам нужны были эти внедорожники? Для каких целей?

– Ничего не помню. У меня голова кружится. И вообще ночью нельзя допрашивать. Я раненый, имею право спать в тюрьме сколько хочу.

– Это не тюрьма, а изолятор, – сообщил Ильдус, – и ты не паясничай. Я уже сказал, что разобью твое красивое лицо вдребезги, если начнешь мне сказки рассказывать.

– Ты у нас еще и садист, – выдохнул Рашит, – я так и думал, когда впервые тебя увидел.

– Садист – это у нас ты, – возразил Сангеев, с трудом сдерживаясь, – тоже мне мужчина. С молодой женщиной справиться не смог и сразу пистолет вытащил! Какой ты мужчина? Ты, наверное, без оружия вообще к женщинам не ходишь? Ничего другого показать не можешь, чтобы произвести на них впечатление?

Рашит завыл от бешенства. Оскорбление было неслыханным, страшным. Внезапно он улыбнулся, блеснув зубами.