Джоанна всем сердцем отдалась этим занятиям. Они помогали ей забыть о родине и о братишках и сестричках и скоротать время в ожидании приезда ее нареченного.

Она надеялась, что он вот-вот появится, хотя каждый вечер, укладываясь в постель, возносила молитвы Господу, чтобы это случилось не завтра.

Ей так хорошо было жить без мужа.

Ее окружало множество услужливых людей, и все они восхищались девочкой. Она была такая хорошенькая, такая милая. Кто-то из слуг вспоминал ее мать, когда та была еще маленькой.

– Вы – живое ее отражение!.. Почти… – добавил зачарованный слуга.

И это «почти» напоминало Джоанне о том, что она никогда не достигнет того совершенства, каким с детства обладала ее мать.

Однажды она подслушала, как один слуга признался другому:

– Я даже испугался, встретив малышку в коридоре. Мне показалось, что время повернуло вспять, и я вижу госпожу Изабеллу, какой она была в детстве. И все же наша малышка – не Изабелла.

Его собеседник ответил убежденно:

– Конечно, нет! Все говорят, что леди Изабелла обладает чем-то, чего нет ни у кого на свете, кроме нее. И люди правы, и ты прав. Второй Изабеллы не будет никогда. Вот это неуловимое «что-то» и сделало ее самой великой королевой из всех королев, не так ли, дружище?

Слуга согласно кивнул, а потом с грустью промолвил:

– Я не забуду тот день, когда наш господин узнал о ее замужестве. Я уже подумал, что он сошел с ума – так от гнева и горя он скрежетал зубами.

– Что ж, теперь у него есть юная невеста… и все пойдет своим путем.

– Не верится, что сеньор забудет Изабеллу.

– Ты рассуждаешь, как старая дева, наслушавшаяся трубадуров.

– Но он же отказывался жениться все эти годы!

– А сейчас дал согласие. Когда он возвратится… Когда малышка подрастет и округлится…

– Когда еще это будет!

– Когда ей исполнится четырнадцать… а может, и чуть раньше. Он слишком уж заждался леди Изабеллы. Думаю, что ему уже невтерпеж…

Тут слуги разразились хохотом, и продолжения их разговора Джоанна не слышала. Но они еще долго о чем-то перешептывались, вероятно, о каких-то смешных, но таинственных, а быть может, не очень хороших, даже постыдных вещах.

Чтобы удовлетворить свое любопытство, Джоанна затевала беседы о женихе с прислуживающими ей леди.

– О, граф Хьюго! – восклицали они. – Он красивейший из мужчин. Никто не посмеет сравнить себя с ним – ни в доблести, ни в красоте! Мужественный, благородный и добрый, он заслужил всеобщее уважение… Ему всегда сопутствует победа. О, граф Хьюго! Если кому-то нужна помощь, он всегда является первым. Если где-то совершена несправедливость, он тут же рассудит. Мы, все подданные Лузиньянов, в восторге от нашего повелителя.

– Но ведь старый герцог жив?

– Он стар, а когда господин Хьюго вернется из крестового похода, отец с радостью отдаст бразды правления герцогством в руки старшего сына.

– А если он… задержится там, в Святой земле?

– Он же знает, что его с нетерпением ждет крошка невеста. Он поторопится.

– Даже если его одолеют сарацины?

Леди поморщились. Такого не могло быть.

Как было приятно Джоанне разговаривать с прислугой о всеми любимом ее будущем супруге.

Все только и повторяли:

– Когда молодой граф вернется из Святой земли, то…

Каждое утро Джоанна просыпалась с надеждой.

«Сегодня он вернется, и копыта его боевого коня простучат по опущенному подъемному мосту…»

Недели перетекали в месяцы, а Хьюго де Лузиньян все не возвращался. Мать приехала навестить дочь, но Джоанна заподозрила какую-то тайную подоплеку за этим вроде бы естественным визитом.

Изабелла выведывала у людей в замке, не было ли каких-то вестей из Святой земли.

Вестей не было.

«Мать скучает… скучает по Англии!» – подумала юная дочь, и вдруг на нее обрушилась мысль: – А может быть, Хьюго вообще не вернется?»

Ей казалось, что она уже совсем повзрослела, а его все не было.

Два года минуло со дня кончины ее отца. Она уже была девятилетней, очень смышленой девочкой. Джоанна начала понимать, что означает замужество для женщины и как несправедливо обрекать юное женское существо на долгое ожидание нареченного супруга.

Сначала она гневалась и протестовала, чем вызывала лукавые улыбки у людей в замке, а потом смирилась и стала находить удовольствие в своем образе жизни – всеми опекаемой и любимой невесты отсутствующего рыцаря. Все не так уж плохо. Ей здесь гораздо лучше, чем на родине.

Джоанна кое-что узнала о злодейских «подвигах» своего родителя, короля Джона, о его мерзких привычках, и это знание заставляло трепетать ее детскую душу. Она терялась в догадках, как ее прекрасная, ангелоподобная мать могла выйти замуж за столь мерзкое чудовище. Ведь ей самою судьбой было предназначено стать женой Бога и воссесть рядом с ним на троне.

Иногда Джоанна усаживалась на согретые солнцем каменные ступени – обычно это происходило на закате – рядом со старым человеком…

Это место было облюбовано ею уже давно, и ему оно тоже нравилось. У них нашлось что-то общее. В первый раз, когда они встретились, он заботливо укрыл ее плащом, чтобы она, не дай Бог, не простудилась.