Маргарет удивило, что ее безбожный муж суеверен и думает о смерти. Ей казалось, что чудовище, порожденное дьяволом, бессмертно и никакие предупреждения, ниспосланные с небес, на него не действуют.

Но супруг ее вдруг на рассвете приказал седлать коней, потребовал, чтобы она сопровождала его, и направился в аббатство святого Альбина.

Скачка была такой стремительной, что бедная женщина чуть не задохнулась от встречного ветра, а черные тучи летели по небу, словно гончие собаки, преследующие добычу.

Рыцари доставили Фолксу истерзанного аббата. В нем еще теплилась жизнь, и священник надеялся, что новые муки осветят его чело нимбом.

Но палач рухнул перед ним на колени, обнажил спину для бичевания, покаялся. Что оставалось делать бедному священнику, как только отпустить грехи тому, кому нельзя было вообще рождаться на свет.

Вот так выкручиваются пройдохи и наглецы! Получив отпущение грехов и якобы очистившись, нормандец вновь облачился в кольчугу и громко, так что уцелевшие монастырские стены отразили многократно его мерзкий голос, заявил, что супруга его ведьма, она якобы ввела победоносного полководца в заблуждение, наслала на него порчу и заставила унизиться перед ничтожными монахами. И если он, Фолкс де Бреати, простит им дьявольское наваждение, то они глубоко ошибаются.

В подтверждение его слов воины обнажили мечи и затрясли копьями. И тогда уж обманутый аббат воистину содрогнулся, потому что увидел перед собой дьявола во плоти.

Но после окончательной расправы с аббатством, нормандец уже не разыгрывал подобных кощунственных спектаклей. Он обратил все свое внимание на Францию, ибо там вершились, по его мнению, большие дела после постыдной кончины короля Джона.

К разочарованию таких «рыцарей удачи», как де Бреати, удача нигде им не сопутствовала.

В Англии же юный король Генрих утвердился на троне, а советник его де Бург потребовал вернуть все замки и поместья, раздаренные чужеземцам «добрым» Джоном. Англия уже не хотела терпеть, чтобы по ней ползали такие паразиты-кровопийцы, как Фолкс де Бреати.

Ну а мерзавцы, конечно, всполошились. И Честер, и епископ Винчестерский… вся свора боялась усиления власти Губерта де Бурга, разбившего недавно французский разбойничий флот и поэтому ставшего народным кумиром.

Любым способом надо было его унизить, а потом свергнуть.

Зловещая троица собралась в Винчестере. – Питер де Роше, епископ Винчестерский, Рандульф де Блунервил, эрл Честер и Фолкс де Бреати. Предметом их беседы стал ненавистный им всем Губерт де Бург, вернее не он сам, а тот пост, который он занял в государстве.

– Он думает, что уже ничто его не остановит! С каждым днем он все больше наливается самодовольством и все больше власти получает в руки! – Такой итог подвел Питер де Роше.

– Король – ребенок, – проворчал Честер. – В чьи руки он попадет, тот и будет его нянчить. Вам, мой милый епископ, и следует менять ему пеленки, и шептать на ухо советы.

– Де Бург этим занимается и никого к королю не подпускает.

– Пора с этим кончать, – сказал Честер.

– А если мы похитим короля? – сделал наиболее разумное предложение бандит Фолкс. – Мы можем схватить его во время верховой прогулки или охоты. Я подставлю ему вместо охраны своих людей.

Епископ с сомнением покачал головой.

– Лучшего выхода не могло бы быть, но это называется государственной изменой. Если что-то вскроется, нам отрубят головы и выставят их на мосту через Темзу. И кем мы войдем в историю? – Архиепископ хотел войти в историю праведником.

Фолкс де Бреати нервничал. Он был сторонник решительных и прямых действий. Он был воин, а не хитрый лис в рясе или в придворном кафтане. Он уже представлял себе, как прорубит мечом дорогу к королю, ступая по трупам, подойдет к нему и скажет, приставив острие к дрожащему горлу юнца. Он уже вообразил, как скажет: «Я буду теперь править твоим именем!»

Знатные господа между тем продолжали поносить Верховного судью.

– Де Бург слишком обогатился за счет женщин, на которых женился.

– Одного у него не отнимешь! – вставил свое слово де Бреати с гадкой ухмылочкой. – Женщинам в нем кое-что нравится…

Епископ нехотя согласился:

– В нем есть обаяние. Этим он завоевал сердце короля.

– И сердца предыдущих своих жен, – добавил Честер. – Шотландская принцесса у него… четвертая… и первая девственница в его жизни. Остальные все были вдовушками.

– Вдовы – лакомый кусочек. Я его понимаю. – Де Бреати облизнулся.

– У каждого свои вкусы, – пожал плечами Честер. – Но жениться на вдовах выгодно – за иными наследство мужа, да еще в придачу прошлое приданое, выделенное их семейством.