— Так теперь дрова нужны, — вылез на свет божий весь в пыли и паутине Салер.

— Думаешь, она в состоянии? — выразила я снедавшие меня сомнения.

— Не уверен, — честно признал дракон, отцепляя тут же подбежавшую к нему золотую. — Но будем надеяться на лучшее.

— Ну-ну.

— Я вот что еще хотел спросить, — уселся он рядом со мной. — Ты их никак не называла?

— Нет. Даже в голову не приходило… А что? Есть идеи?

— Надо же им дать имена.

— Надо конечно. О! Я тоже вспомнила что хотела узнать. Золотая к тебе так и тянется — это нормально?

— Вполне, — кивнул дракон. — Так и должно быть девочка всегда растет с отцом, а мальчик с матерью. Так заведено.

— Да? Странно. Зачем?

— Как зачем? Чтобы противоположный пол оценил все достоинства ребенка заранее. Со стороны то виднее.

— Как все запутанно.

— На самом деле не очень, просто ты не впитывала это с молоком матери. Поэтому кажется что сложно и непонятно. Так что с именами?

— Давай ты назовешь ее сам? А я белого своего назову. Да, ты видел его крылья?

— Давай. Видел, — тяжелый вздох.

— И?

— Так бывает. Хорошо еще, что он вообще жив остался… Это уже не исправить, скелет формируется в яйце, а дальше только растет. Возможно, крылья придется отрезать — если начнется отмирание. Или если они будут мешать.

— Бедненький, как же он будет без крыльев-то?

Салларес лишь пожал плечами.

— И не такое бывало. Например, был такой дракон, умер уже, так ему в бою спину сломали. Позвоночник потом сросся неправильно, он вообще пластом лежал парализованный. И ничего не жаловался.

Я вздрогнула — жуть какая… Вот не повезло так не повезло.

— Я пошел за дровами, вернусь быстро, — растрепав и без того спутанные волосы ушел.

Зато вернулся Змей с уже освежеванной тушкой зайца в руках, подарил мне полный непонятной злобы взгляд и положил свою добычу на вытертую от пыли и грязи печь.

— Что случилось?

— Ничего особенного. — Ну да, ничего особенного, а голос прямо таки ледяной.

— Ты злишься.

— А я должен радоваться?

Я встала, подошла к нему вплотную, заглянула в глаза:

— Не хочешь рассказать, что тебя так расстроило?

Его глаза были темными с красными всполохами, точь-в-точь тлеющие угли — верный признак гнева.

— О чем это вы тут так мило ворковали? — О, надо же я и не знала, что кто-то тут может так рычать.

— О детях и драконьих обычаях, — честно ответила я.

Нда, похоже, мой жених меня ревнует.

Он отвернулся.

— Змей…

Нет ответа. Игнорируешь? Ну и пожалуйста!

— Если ты не веришь моим словам, это твои проблемы. Доказывать, что я не пустое место, я не собираюсь. Жаль только, что мое доверие оказалось совсем даже и не обоюдным, как я думала раньше.

И вернулась к драконятам. Лико некоторое время мялся, потом сел рядом, обнял и уткнулся лицом мне в шею.

— Прости, малыш.

— Я понимаю. Только не надо срывать на мне свое плохое настроение, хорошо?

— Прости еще раз. Я за тебя так испугался тогда, в лесу…

— Знаю.

Вроде помирились. Но такое ощущение, что чем дальше, тем хуже будет…

Печку мы все же растопили. Правда дымила она поначалу нещадно, и до самого вечера пришлось держать дверь открытой, чтобы не задохнуться. Салер все что-то там подделывал и подмазывал, под мои ехидные комментарии — бесполезно. Потом додумались прочистить дымоход и о, чудо! дым стал выходить из него. Три взрослых разумных существа после почти целого дня борьбы победили таки изобретения лет ушедших.

Зайца запекли, умяли и не вспомнили. А вот спать пришлось ложиться на пол, на шкуры и всем вместе. Мне не повезло, конечно, как всегда, оказаться между Салером и Змеем злобно косящимся на первого. Зато тепло. И мне, и улегшимся прямо на меня дракошам. Лишь бы не раздавили ночью…

Не знаю, кто как, но я выспалась. Правда, когда проснулась обнимаемая с двух сторон драконом и Лико немного была в шоке но, быстренько сообразив поспешно выбралась, если не сказать выдралась, из их объятий. Только очередной сцены ревности мне и не хватает.

Дальше я, как самая умная, пока все спят, решила пойти найти речку, про которую вчера говорил Змей. А то я уже и забыла что такое прелести жизни на природе, вместо туалета — кусты, вместо ванны — речка. Р-романтика, чтоб ее! Комары, мошкара, туман холод… О, вот и речка.

Бр-р-р, вода ледяная, но что делать? Залезла, чуть не утонула, когда обнаружилось что даже у берега ее глубина метра три не меньше, всплыла, умудрилась вымыть из волос, набившийся туда мусор, еле как выбралась на берег. Полчаса прыгала как полная дура, пытаясь высохнуть, бесполезно вода с волос все равно текла, плюнула, надела рубашку и, злая как все пчелы из разгромленного улья, поперлась обратно в избушку.