— О да, — проговорила одна женщина, проследив за моим взглядом. Ее глаза покраснели от плача, а одежду покрывали пепел и пыль. — Всего несколько дней назад они зверски убивали нас, говорю тебе, или продавали всех подряд грязным работорговцам, которые слетелись сюда, чтобы заковать возлюбленных наших в кандалы. Они забрали моего сына, единственного сына, он пропал! И что же он такого сделал? Он лишь хотел найти свою сестру, а она? Она исчезла, пока шла из моего дома в дом своего мужа!

Брурия стала всхлипывать, вспомнив о своем сыне. Она собралась пойти со своей рабыней к стене, на которой люди писали о пропавших родственниках и близких, хотя и не верила почти, что ее сын когда-нибудь найдется.

— Будь осторожна, обдумай то, что напишешь на этой стене, — посоветовала ей тетя Саломея. Остальные женщины закивали.

Со стороны руин выходили люди и приглашали всех желающих поработать:

— Хотите стоять тут и рыдать день напролет? Идите лучше со мной, я заплачу вам за разборку завала!

Или так:

— Мне нужны люди, чтобы таскать землю. Кто хочет?

В руках они держали монеты и пускали ими солнечные зайчики, привлекая внимание людей.

А люди плакали и сквозь слезы выкрикивали проклятия. Они проклинали царя, разбойников и римских солдат. Кто-то из них шел работать, а кто-то оставался.

От толпы на площади отделились наши мужчины — с новой тележкой, нагруженной свеженапиленными досками, мешками с гвоздями и даже кровельной черепицей, как объяснил мне Иосиф.

На самом деле мужчины долго спорили о черепице. Клеопа считал, что это весьма надежная и относительно дешевая кровля, а Иосиф утверждал, что земляная крыша вполне нас устраивает, и Алфей соглашался с Иосифом, говоря, что наша крыша слишком велика, чтобы всю ее покрывать черепицей.

— И кроме того, сейчас строится столько зданий, что через день черепицы нигде не найдешь.

К ним подошел мужчина и предложил работу.

— Вы плотники? Я заплачу вам вдвое больше, чем другие. Скажите, сколько вы хотите. Ну же. И приступите к работе прямо сейчас.

Иосиф поклонился и отказался.

— Мы только что прибыли из Александрии, — объяснил он. — Мы выполняем только квалифицированную работу…

— Но мне как раз и нужны квалифицированные рабочие! — воскликнул хорошо одетый мужчина. — Мне нужно достроить дом для моего господина. Все, что было сделано, сгорело. Остался один фундамент.

— А нам нужно отремонтировать наш дом, — сказал Иосиф и сделал знак, что мы уходим.

Со всех сторон нас окружили люди, желающие купить доски с нашей тележки или предложить нам работу. Иосиф пообещал, что мы скоро вернемся. Богатого управляющего звали Яннай.

— Я запомню вас, — сказал он Иосифу. — Вы египтяне.

Нас это рассмешило, и мы весело отправились обратно, в мир и покой нашего двора.

Но все так и стали нас называть — египтянами.

Идя по дороге, я оглядывался на город и видел в лучах закатного солнца множество людей, занятых делами. Дядя Клеопа заметил, куда я смотрю, и сказал:

— Ты когда-нибудь видел муравейник?

— Да.

— А наступал на него?

— Нет, но я видел, как однажды на муравейник наступил другой мальчик.

— И как повели себя муравьи? Они стали бегать вокруг, но далеко не убежали, а потом быстро построили муравейник заново. То же самое и с войной, большой или малой. Люди просто живут дальше. Они поднимаются и живут дальше, потому что им нужны вода, хлеб и крыша над головой, поэтому, что бы ни случилось, они начинают все вновь. Однажды тебя могут схватить солдаты и продать в рабство, а на следующий день они даже не обратят на тебя внимания. Потому что все кончится. Им скажут, что все кончено.

— Почему моего сына учишь мудрости ты, а не я? — спросил Иосиф Клеопу.

Мы спокойным шагом шли за тележкой. Наш ослик был нетороплив. Клеопа, смеясь, ответил:

— Если бы я не попался в ловушку женщины, то стал бы пророком.

Он насмешил своей шуткой всю семью. Даже я не удержатся и засмеялся. И моя тетя, жена Клеопы, промолвила:

— Он говорит лучше, чем поет. Но если бы про муравья был псалом, он бы спел его.

Мой дядя тут же запел, и тетя вздохнула, но вскоре мы все подхватили псалом Клеопы. Правда, псалма про муравьев не знал никто.

Когда пение стихло, Клеопа задумчиво произнес:

— Мне следовало стать пророком.

Даже Иосиф засмеялся над этими словами. Жена Клеопы предложила:

— Начинай прямо сейчас. Скажи нам, успеем ли мы дойти до дома прежде, чем начнется дождь.

Клеопа обнял меня за плечи.

— Ты единственный, кто слушает меня, — сказал он, глядя мне в глаза. — Запомни мои слова: нет пророка в своем отечестве!

— Я не послушала тебя в Египте, — напомнила ему жена.

И мы снова все засмеялись, включая и самого Клеопу. Потом послышался нежный мамин голос: