Шрифт:
Телеман сжимает кулаки и, вскинув руки над головой, принимается лупить воздух. Он делает несколько выпадов, приговаривая «АХ!», а потом: «ТЕАТР». И он говорит: «АХ! ТЕАТР!» И говорит: «Черт! Ёшкин кот! ТЕАТР! АХ!»
Что ты делаешь?
Ничего.
Ты боксируешь с воздухом?
Уже нет.
Но боксировал?
Да.
Это не должно меня насторожить?
Думаю, нет.
Ты в порядке?
Более или менее.
А что ты говорил, когда боксировал?
Ничего.
Не говори «ничего». Я же слышала.
Ничего серьезного.
А если серьезно?
Я говорил: театр.
Театр?
Да.
Ты действительно помешан на театре, Телеман.
Да.
Ты любишь театр.
Да.
Когда ты начнешь писать?
Скоро.
Слушай, я вот о чем думаю.
Да?
Что-то мы давно с тобой не занимались любовью.
Разве?
Да.
У-у.
Чтобы этот отпуск мог считаться удачным, надо бы нам было этим заняться уже не один раз.
Ты не считаешь отпуск удачным?
Ну, не то чтобы.
Но не по-настоящему хорошим?
Нет.
А сколько раз нам надо было бы уже этим заняться?
Дюжину.
Ого. Двенадцать раз?
Да, если честно.
По-моему, отпуск и так идет отлично.
Я не спорю. Но чтобы все было совсем-совсем прекрасно, хорошо бы...
Не надо требовать от жизни нереального.
По-моему, это вполне скромные запросы.
Когда человек ждет слишком многого, он легко разочаровывается.
Я не жду слишком многого.
Телеман, тебе надо научиться любить простые радости.
Переспать с тобой и есть простая радость.
Не болтай.
Тогда в другой раз?
Угу.
А не заняться ли нам этим сейчас?
Чем?
Тем, о чем мы только что говорили.
Мы о чем-то говорили?
Да.
Ах, это... Что-то не самая лучшая идея.
Да брось.
Нет, правда.
Давай.
Да нет же.
А почему?
Телеман, мне неприятно это говорить, но...
Но что?
Боюсь, у меня развивается аллергия.
Аллергия?
Да.
На что?
На тебя.
Чего?
Боюсь, у меня возникла вроде как аллергия на тебя.
Что ты хочешь сказать?
На прошлой неделе, когда ты погладил меня перед сном, у меня обсыпало крапивницей все бедро сверху донизу, а в последние дни кожа стала воспаляться во всех местах, где ты меня трогал. Вот здесь, например, на руке, ты вчера за нее брался — помнишь, ты сказал, что у меня красивые очки, хотя стекла слишком толстые, и взял меня за руку, подчеркнуть, что это сказано по-дружески.
Да?
Видишь, какое здесь раздражение.
Нина, это бред сумасшедшего.
Бред не бред, но это факт. Такова реальность.
Ты меня больше не любишь?
Это не вопрос: любишь — не любишь. Но мой организм посылает мне некие сигналы.
А ты к ним прислушиваешься?
Телу виднее.
Ты уверена?
Еще бы. Телу виднее. И с твоим телом то же самое.
Мое мне говорит, что нам не мешало бы переспать хотя бы двенадцать раз.
Мое тело думает иначе.
А ему чего надо?
Не знаю.
Но вряд ли это что-нибудь особо перспективное в смысле наших отношений?
Что вряд ли, то вряд ли.
Возможно, я недостаточно тщательно помыл руки после готовки. Найджела использует много экзотических приправ. Вероятно, твоя кожа реагирует на них при телесном контакте.
Дело не в них, Телеман. Дело в тебе.
Этого ты не можешь знать наверняка, да?
Могу.
Нет.
Тем более это ее вина.
Чья?
Найджелы.
Что?
Она запудривает тебе мозги.
Чего?
Это она виновата.
Ты ревнуешь меня к Найджеле?
Нет. Я просто ее не люблю.
За то, что у нее шикарный бюст и что она всегда весела и голодна?
Я думаю, ты хочешь порвать со мной и что стараниями Найджелы твой организм стал вырабатывать вещества, которые отторгают тебя от меня.
Чего?
Я так думаю.
Послушай, у меня нет никаких шансов заполучить Найджелу.
Хо! Другими словами, ты хотел бы ее заполучить?
Что значит «хотел бы»? У жизни свои законы.