Шрифт:
Вампир укрыл ее, боясь даже снять грязную, пропитанную кровью, одежду. Опасаясь лишний раз задеть кожу, не имея уверенности, что вся она - не является сейчас оголенными нервами, взрывающимися болью от малейшего прикосновения…
А после, так крепко сжал пальцы, что ногти врезались в плоть ладоней, оставляя на костях кистей глубокие борозды.
Не было более невыносимой пытки, чем знать, что сейчас происходит.
Знать, и быть виновным в этом.
Знать, и не иметь никакой возможности коснуться Лилианы, уберечь ее от этого.
Одеяло мягко легло поверх груди Лили, и Тео отошел от кровати.
Каждый шаг, каждое действие были регулируемы настолько, что ни один из роботов, выдуманных человеком, не смог бы быть более механичным, чем он в этот момент. У вампира была задача, требующего немедленного исполнения.
Он должен был позаботиться о ней. Нуждался в этом больше, чем в крови, чем хоть в чем-нибудь во вселенной.
У Лилианы была разодрана шея. Ее руки представляли собой кровавое месиво. И в зияющих ранках правой ладони сверкали обломки алмаза.
Это не могло не причинять дополнительной муки.
Теодорусу потребовалось лишь пара мгновений, чтобы вернуться назад с чистой тканью и горячей водой.
И пусть внутри его сущность взрывалась, беснуясь, пальцы Древнего были почти невесомыми, материальными лишь настолько, чтобы иметь способ обмыть кожу любимой, избавить ее плоть от этих острых, режущих обломков.
Что ж, древний жрец не обманул его, предрекая в алмазе спасение. Лилиана вложила всю свою силу, всю силу камня, который Тео подарил ей, чтобы призвать Кали. И богиня вернула ему жизнь…
На кой черт?! Такой ценой?!! И даже лишила его возможности ощущать любимую, разделить эту муку с ней!
Пальцы вампира замерли, сжимаясь от гнева и злобы. Но уже через секунду Тео подавил это все.
Он не имел никакого права на гнев. Ни малейшего.
Древний вынул последний кусочек камня и осторожно, бережно обмыл кровь с безвольной руки Лили.
Аккуратно отложил грязную, мокрую салфетку.
И встал, подходя к окну, шторы на котором его Лилия не любила задергивать ночью.
Теодорус уперся в стену руками, не замечая, как пальцы крошат камень. Прижал лоб к стеклу. И попытался сделать вдох.
Его глаза застилала черная пелена ярости. Вампир хотел бы сорвать свой гнев, разгромить все, что попалось бы под руку, разрушить все, что встретилось бы на пути у его тьмы.
Но он никогда не сделает этого. Ничто не нарушить покой и тишину дома. Он укутает их, скроет так, что ни единый звук не ворвется под покров этой тьмы. Воздух не шелохнется в этой комнате.
Тео будет оберегать ее. Потому что гнев и бессильная злоба ничего не даст.
Только он сам виноват во всем.
Так же плавно, беззвучно Древний оттолкнулся от стены и вернулся к кровати. Опустился на пол. Уперся головой в матрас возле ее руки. Не касаясь, нет. Пусть это было единственным, чего безумно жаждало все в нем.
И вслушиваясь в прерывистые, неровные удары любимого сердца, начал вспоминать то, что заставляло ее пульс нестись галопом.
Было время, когда ему нравилось загонять своих жертв, подобно дичи. Давать им ложную надежду, а потом обрушиваться с неба, показывая, сколь они беспомощны и беззащитны перед тем, кто имеет такую силу…
Было время, когда его узники мечтали о пытках раскаленным железом, столь любимым инквизицией, ибо те муки, были несоизмеримо легче того, что творил Древний…
Он не был достоин такой жертвы, разрази все гром! Не заслуживал мук Лили!
И ненавидел весь мир, за то, что она терзалась сейчас из-за него!
Но она,… Лилиана, заслуживала то, что хотела иметь…, пусть он предпочел бы умереть, чем ей - платить такую цену за это…
Глава 12
Ей не нравилось то, что Грегори был хмурым. Такое положение вещей - ее совершенно не устраивало.
Катти поджала губы и чуть прищурилась, рассматривая недовольное выражение на лице любимого. Серьезно, он слишком остро воспринял все.
Освободившись из его рук, она прошла по пустой комнате, в которой не было ничего, кроме огромной кровати, и подошла к стрельчатому окну, только отмахнувшись, на грозный рык и предупреждающее: "К-а-т-ти". И с интересом высунула взъерошенную голову в оконный проем, осматривая раскинувшийся в окрестностях лес, наслаждаясь колючим касанием ледяных порывов ветра, который, завывая, бился о стены древнего замка.