Мне хотелось перенестись в юность и вновь оказаться одним из них, но, несомненно, мое желание было лишь реакцией на пережитые мною несчастья. Если бы я остался в нью-йоркском порту, моя жизнь могла бы пойти по вполне определенному пути: либо я стал бы простым обывателем, прячущимся за шведскими гардинами, либо членом одной из многочисленных банд. А что еще остается делать, если ты зарабатываешь на жизнь воровством и разбоем? Рано или поздно я бы получил пулю в спину или закончил свою жизнь на виселице…

И тут я услышал какой-то крик!

Хотя он доносился издалека и его заглушал стук копыт, меня бросило в жар. Мне часто приходилось слышать подобные крики, и я знал, что так кричат люди, оказавшиеся перед лицом смертельной опасности. Вскочив, я забарабанил в деревянную перегородку, отделявшую меня от козел. Послышалось недовольное ворчание извозчика, и в перегородке открылось маленькое смотровое окошко.

— Да, сэр?

— Остановитесь, быстро! — рявкнул я.

Удивленно приподняв брови, извозчик отвернулся.

— Тпру! Тпру, Лизи, тпру!

Экипаж медленно остановился, и я выскочил на тротуар. Мое опьянение как рукой сняло — крик меня мгновенно протрезвил.

Кучер удивленно уставился на меня.

— Что-то не так, сэр? — спросил он.

— Вы что, не слышали, как кто-то кричал?

— Знаете ли, сэр, мои уши уже не те, что прежде…

— Тихо! — перебил я его. — Слышите?

Издалека опять донесся вопль, и в этот раз я даже сумел определить направление. Не медля ни секунды и не обращая внимания на беспомощные возражения кучера, который, очевидно, подумал, что у меня белая горячка, я запрыгнул на козлы.

— Быстрее, приятель! Поехали! Там женщина в опасности! В смертельной опасности!

Я махнул рукой в ту сторону, откуда доносились крики.

Наконец-то догадавшись, в чем дело, извозчик развернул кеб и хлестнул лошадь. И все же, судя по его виду, он не был убежден в моей правоте.

— Должно быть, это просто семейный скандал, сэр, — предположил он. — Здесь это часто бывает. Наверняка ничего серьезного.

Почти не слушая его, я пристально всматривался в темноту. Крики смолкли. Проклятие! Неужели я опоздал?

Кеб несся по темным улочкам. Здания по обеим сторонам дороги выглядели все более обшарпанными, фонарей на улице становилось все меньше. Вскоре мы очутились в темноте, но я по-прежнему ничего не видел и не слышал.

Я уже хотел сдаться, когда перед нами мелькнула какая-то огромная тень. Лошадь заржала, встав на дыбы. Бедное животное явно испугалось. Что бы ни пробежало по улице, оно, вероятно, было настолько опасным, что разбудило инстинкты лошади. Может, это хищник? Но здесь, в Лондоне…

— Стойте. Я попробую выяснить, что там такое. — Я собрался спрыгнуть с козел, но кучер удержал меня, дернув за край накидки.

— Оставайтесь здесь, сэр. Я сам посмотрю.

Сунув руку под подножку, кучер достал револьвер. «Наверное, он решил, что я очередной богатенький хлыщ, не осознающий всю меру опасности», — подумал я. Однако времени переубеждать его у меня не было. Выхватив у кучера револьвер, я спрыгнул на мостовую. Приземлился я не очень-то удачно, но мне удалось удержать равновесие. Я оглянулся: огромной тени, которую я только что видел в десяти шагах от кеба, уже не было!

Но нет, вон она, свернула за угол. Она бежала!

Недолго думая я бросился вперед… и споткнулся о хрупкую девушку, неподвижно лежавшую на земле в паре шагов от меня. Девушке не было и двадцати лет. Я не знал, что делать — преследовать человека, напавшего на девушку и, возможно, изнасиловавшего ее, или позаботиться о малышке. Наклонившись, я прощупал ее пульс. Слава Богу, она была жива!

Вскочив, я повернулся к кебу. Когда кучер подбежал ко мне, я сказал:

— Позаботьтесь о девушке! А я попробую поймать этого негодяя!

И бросился бежать…

В узком переулке было темно. В бледном свете луны, который пробивался сквозь тяжелые низкие тучи, проступали контуры полуразрушенных зданий, но здесь, в переулке, царила тьма, и я совершенно ничего не видел. И все же я бросился в темноту, сжимая рукоять револьвера. Впрочем, уверенность, которую мне придавало оружие, была иллюзорной, учитывая размер увиденной мною тени. Сейчас я понял, что это был не человек, хотя сперва решил, что столкнулся с безумным убийцей проституток, который уже несколько месяцев творил свои черные дела в отдаленных районах Лондона. В народе его прозвали Джеком Потрошителем.