Когда палач потянул за рычаг, для меня это движение было не более чем игрой теней. Я не почувствовал, как исчез пол под моими ногами, и на мгновение ощутил невесомость. Мне еще подумалось, что когда-то я читал, будто казнь через повешение довольно приятна. На самом деле это не так.

— Он мертв, Говард. Они убили его! Сволочи! — Глаза рыжеволосого великана опухли от слез, а лицо покраснело. Он уже давно не контролировал себя. — Он мертв. — Рольф все бормотал и бормотал эти слова, непрерывно всхлипывая, так что его тело подергивалось, как от судорог. — Роберт мертв!

Говард дрожащими руками протянул Рольфу седьмой или восьмой бокал коньяка. Может, Рольф выпил и больше, поскольку Говард уже перестал считать. Рольф и в этот раз влил в себя алкоголь и бровью не поведя, будто это был обычный чай. Результата, на который рассчитывал Говард, добиться не удалось, как и с предыдущими бокалами. Наоборот — если это вообще было возможно, — отчаяние Рольфа лишь возросло. Прошло уже три часа, как доктор Грей сообщил им новость о казни Роберта Крейвена, а этот громила ростом в семь футов по-прежнему плакал, будто маленький ребенок. Впервые со дня их знакомства Говард успокаивал Рольфа, сохраняя ясность ума, а не наоборот.

Однако на самом деле спокойствие Говарда было напускным. Известие о смерти Роберта, к которому он, впрочем, был готов, поразило его не меньше, чем Рольфа, но это была совсем другая боль. Рана в душе Говарда была глубокой, и он знал, что потребуется время, прежде чем боль начнет мучить его в полной мере. Спокойствие, которое Говард сейчас испытывал, пугало его самого, но причиной этого был шок. Настоящая боль придет позже, и она будет ужасна. Он даже завидовал Рольфу, ведь тот, по крайней мере, может плакать.

— Ты должен взять себя в руки, Рольф, — спокойно сказал Грей.

Доктор Грей по-прежнему сидел на стуле у окна, куда уселся три часа назад, и эти семь слов были первыми за прошедшее время. «Грей тоже страдает от горя», — подумал Говард. Он знал, что старый адвокат по-своему любил Роберта. Странно, при жизни у Роберта Крейвена, казалось, не было друзей, но теперь, когда он умер, Говард увидел, что многие люди любили его как брата или сына.

— Взять себя в руки? — Рольф громко шмыгнул носом и, налив себе еще бокал коньяка, уставился на Грея с нескрываемой неприязнью. — Разве этим мы поможем малышу? Если бы вы как следует постарались…

— Рольф! — перебил его Говард.

Рольф виновато замолчал, но Грей, отмахнувшись, грустно покачал головой.

— Оставь его, Говард. Он прав. Я безоговорочно виню себя. Я потерпел неудачу.

— Чепуха! — вспылил Говард. — Карты раздали заранее, и у вас не было ни единого шанса. Так называемые доказательства Коэна…

— Ничего не стоили, — перебил его Грей. — Я должен был опровергнуть все пункты его обвинения. Черт побери, я должен был по меньшей мере не допустить вынесения смертного приговора, заменив его на пожизненное заключение. Тогда бы у нас было время, чтобы найти виновного. Но все произошло так быстро…

— Кроме того, это не по закону! — возмутился Рольф. — Казнь на следующее же утро! Быть этого не может!

— Я знаю, — уныло произнес Грей. — Возможно, мне удастся обвинить в этом Дарендера и Рутеля. — Он печально улыбнулся. — Думаю, что так и следует поступить. Придется этим двоим выйти на пенсию раньше времени.

— Этим Роберта не оживить, — мрачно возразил Говард. — Месть еще никому не шла на пользу.

— Знаю, — ответил Грей. — Но все же она весьма приятна. — Он встал, подошел к окну и выглянул наружу, отодвинув в сторону штору. — Они по-прежнему там.

— Люди Коэна?

— Да. — Грей кивнул. — Они даже не пытаются казаться незаметными. Тебе лучше прислушаться к моему совету и покинуть город, а еще лучше — страну. — Повернувшись, он скрестил руки на груди и прислонился к стене. — Я думаю, это было бы правильным решением. Не доверяю я этому Коэну. Теперь, после того как инспектор расправился с Робертом, он задействует все рычаги давления, чтобы посадить тебя в тюрьму.

— Вот пойду и набью ему морду! — заявил Рольф. — Уж я им покажу, этим…

— Никому ты ничего не покажешь, Рольф, — осадил его Говард. — Коэн только этого и ждет. Ты должен сделать кое-что другое.

— Что?

Говард колебался. На мгновение самообладание покинуло его, и на лице явственно отразилась внутренняя борьба, происходившая в душе. Резко поднявшись, Лавкрафт подошел к столу и написал на одном из конвертов Роберта адрес. Подойдя поближе, Рольф попытался заглянуть ему через плечо, но Говард поспешно сложил бумагу и, повернувшись, протянул ее здоровяку.