Портал гостеприимно распахнулся, и мы аккуратно в него заехали. Двери позади схлопнулись.

Прыжок…

«Одиннадцать часов восемь минут».

«Вот мы и в Кемерове».

Есть! Только теперь и ронин позволил себе чуть расслабиться, перевести дух:"Получилось. Выгорело. В очередной раз. Дай бог, чтоб не в последний". И сразу опять собрался: здесь предстоял новый этап: дополнительная проверка документов по системе, возможно, еще санобработка и карантин.

Золотая приветственная надпись, встретившая их на выезде, свидетельствовала, что они находятся непосредственно на борту космического судна «Боливия».

Что и требовалось. Но это далеко еще не победа, только первый этап: теперь предстояло найти способ просочиться из пропускного отделения в жилую часть корабля, чтобы добраться там до капитана. Решить эту задачу следовало до окончания проверки и выезда наружу, поскольку снаружи к капитану уже точно не прорвешься, разве что позаимствовав старательскую резонансную пушку. А сам капитан вряд ли пожелает выйти для разговора с каким-то там заскорузлым кротом. И к себе его, конечно, не допустит, Ронин остановил трейлер в просторном помещении, напротив стены с надписью «выезд». Ровный автоматический голос велел выходить из машины.

Прежде чем подчиниться приказу, ронин достал упаковку с мягкими пулями, выдернул одну и вскрыл ее перочинным ножом. На ладонь выпал серебристый шарик. Он сжал его, стараясь не слишком сдавливать.

Тот же голос бесстрастно повторил приказ; Грабер, наблюдавший искоса за действиями Бессона, чертыхнулся, поднял дверцу со своей стороны и вышел. Жен взглянула вопросительно, ронин ей кивнул, а она — Рунге, и оба тоже вылезли наружу. Он вышел последним, прихватив ручной пульт и еще пару мягких пуль — для страховки.

Слева в стене открылась дверь, куда им было велено входить. Они вошли и попали в коридор, где можно было двигаться лишь по одному. Первые пять метров миновали все.' Кроме ронина: в двух шагах перед ним упала бронированная дверь, после чего справа выдвинулся участок стены в виде ящика с покатым дном.

— Сдайте, пожалуйста, личное оружие. Ваше оружие вы сможете получить в отделении камеры хранения стационарного порта при отбытии с планеты.

Ронин мгновение колебался: понятно, что на алмазных приисках никто не допустит скопление вооруженного до зубов народа. Шокер вон пропустили — и на том спасибо.

Вздохнув, он вынул лучевик и бросил его в ящик. Постоял в ожидании.

— Сдайте, пожалуйста, личное оружие. Ваше оружие вы сможете получить…

Засекли-таки. Чертовы космические технологии, идущие вперед семимильными шагами!

Он достал из внутреннего кармана карандаш, аккуратно положил рядом с лучевиком. Поднял руки — в одной зажат шарик, в другой — пульт. Ни одной лазерной батареи.

— Сдаюсь. Пять секунд томительного ожидания. Потом ящик задвинулся, дверь открылась. Его больше не задерживали. И он прошел вперед: дальше по коридору находилась стойка контрольной системы.

Значит, живых контролеров нет. Хорошо. Разве что сидит один где-нибудь в операторской за мониторами, да и тот не слишком бдительный. Здесь вполне могли доверять автоматике: основная проверка проведена перед «скачком», а это дополнительная, по сути формальная. Опять же, кого интересуют эти вольные «кроты»? Карантин и прочие меры профилактики ожидают, конечно, снаружи. И там, между прочим, свой учет.

Рунге и Грабер контроль уже миновали. Жен встретила его у самой стойки. Шагнула навстречу, приникла — всего на мгновение. Испугалась за него, что ли?.. Зря. И тут же отступила, разворачиваясь к автоматическому контролеру. Грабер обернулся:

— Где ты там застрял, Бессон?

— В оружейной палате, на досмотре, Документ Жен уже выдвигался из щели под одобрительный зеленый сигнал:

— Благодарю вас, вы свободны. Добро пожаловать на планету,

Она прошла. Тут и ронин шагнул к стойке.

— Предъявите, пожалуйста, ваши документы. Он разжал ладонь, с силой щелкнул по шарику. И тот раскрылся, обратившись паучком со множеством подвижных лапок. Сунув «жучка» в приемную щель под щитком, подождал пару секунд и отправил следом личную карточку — получи и успокойся.

«Кроты» проходят этот контроль ежедневно в неимоверных количествах. Если даже допустить, что оператор очень пристально следит за каждым, теперь он все равно ничего уже не сможет сделать: «жучок» приступил к работе. И даже пульт в моих руках наблюдателя не насторожит: карманная игрушка, какой-нибудь трехмерный тетрис — немудреное развлечение, обычное для старателя".

Ронин опустил глаза на пульт — есть, внедрился, родимый! Экран «игрушки» вспыхнул: на нем стали появляться схематичные фрагменты, постепенно складываясь в цельный рисунок. Тем временем вернулась его ксива.