Стоп! Я почувствовал всеми фибрами и нервами — горячо! Я вспомнил одну фразу, кажется, Бонифация, сказанную кому-то из учителей вполголоса. Но в школе хоть шепотом говори — тайной сказанное не останется. В школе, наверное, две тыщи чутких и любопытных ушей. А сказано было так:

— Не понимаю, зачем ей вообще работать. Да еще с детьми. Муж у нее прилично зарабатывает, имеет солидную фирму… Неадекватно.

Вот именно! И вдруг все кусочки, все обрывки, все осколки зашевелились, поползли друг к другу и стали складываться в четкую криминальную картинку. А если точнее — в цепочку, где все звенья плотно спаяны между собой.

Картина Малеева, которую очень мечтает заиметь западный бизнесмен Алтынский. Картина, по факту, принадлежит наследнице Малеева Олечке. Этой картиной почему-то заинтересовался какой-то шеф и привлек к ней внимание Игоряшки Петелина. Петелин привлекает своего «двоюрного» брата Ростика. Они собираются похитить эту картину и передать ее Алтынскому. За огромные деньги.

Это все ясно. А вот далее: родители Ольги уезжают куда-то в Европу по турпутевкам и исчезают без следа. Тут два вопроса: где они и зачем? Где они — на этот вопрос мне дать ответ не по силам. А вот зачем — тут можно кое-что предположить. Их отстранили от музея, чтобы легче было завладеть картиной. Обмануть девчонку, пусть и будущую балерину, гораздо проще, чем двоих взрослых людей. Тем более что эти люди (вместе с дочерью) проживали все это время в собственном доме, который совсем недавно стал Музеем им. Малеева.

А вот третий вопрос: кто такой шеф? А вот и четвертый: что нужно Мальвине от полковника милиции? А по сути — это первый вопрос.

…Тут мои размышления прервались естественным образом — наш электропоезд прибыл на платформу Малеевское.

Алешка подхватил свою сумку, в которой что-то бережно вез. Не давая в нее заглянуть.

Мы выскочили на платформу и помчались через рощу к поселку.

Вот и музей. Алешка давит кнопку, приплясывая от нетерпения. В доме слышится грозный лай. Дверь распахивается — на крыльце появляются стражи музея. Оба заспанные, как сурки.

В чем дело? — зевая, спрашивает Вася.

Нас Игорь Зиновьевич прислал, — говорю я солидным тоном.

Это действует. Бонифаций — он вроде как нештатный директор музея. На общественных началах. У музея, как говорит Бонифаций, нет еще статуса — он не государственный, не ведомственный и даже не районного масштаба. Поэтому денег у администрации хватило только на полусонного Васю и сигнализацию — на этом настояла культурная общественность района. Так что наш Бонифаций здесь в авторитете.

— А чего прислал-то? — Вася отпирает калитку.

Мы с Алешкой еще в роще договорились о своих действиях, согласовали их, так сказать. Поэтому Алешка сказал, доставая из сумки две книги:

Это новые экспонаты. Игорь Зиновьевич обнаружил их по месту прежней работы художника. Их нужно поставить на полку, будто они там всю жизнь стояли.

Становь, — махнул рукой Вася.

Он даже не взглянул на книги. И вряд ли удивился бы, прочитав на них названия: «Малыш и Карлсон» и «Пеппи Длинныйчулок». Самые любимые книги великого художника.

Мне, конечно, не очень нравился этот разговор в лживых тонах, но что поделать — справедливость должна восторжествовать. Иногда для этого приходится идти на обман.

В это время я чуть заметно приотворил калитку. Смышленый Абрек без слов понял меня и воспользовался моей «оплошностью» — сиганул одним прыжком за калитку и дунул по улице, задрав свой пушистый хвост залихватским кренделем.

— Держи его! — завопил я. — Абрек! Ко мне! Стоять! Место!

Вася бросился за ним. Я остался у калитки. Лешка исчез в доме. И появился на крыльце через тридцать секунд.

Через сорок секунд появился у калитки Вася, волоча за ошейник огорченного Абрека.

Тоже мне — гуляка! — обругал его Вася. — Иди домой. Поставили книги на полки? — Это он нас спросил. — Вот и мотайте. Повыпускали мне собак… В следующий раз сами будете ловить. Экспонаты!..

Мы-то уйдем, — съехидничал Алешка, — а к вам сегодня опять экскурсия приедет.

Абрек громко взвыл. Я повернулся к нему — нет, взвыл не он. Взвыл Вася.

— И чего они шляются? Телевизора у них, что ли, нет?

Знаем мы, чего у них нет и что им очень надо.

Мы вежливо попрощались с Васей и пошли к бабушке Свете и балерине Ольге. Они как будто ждали нас. Первой нас встретила Собачка своей пляской, второй нас встретила коза Зойка явным недоверием, а потом заойкала баба Света и улыбнулась Оля.

Баба Света стала хлопотать с угощением, а мы уселись на терраске и стали болтать о том о сем. С моего места были отлично видны все ближайшие окрестности музея и, в частности его калитка.

Алешка, долго не раздумывая, расстегнул свою сумку и, достав из нее плоский, тоненький предмет, обернутый в чистую тряпочку, спросил Ольгу:

У вас сундук есть?

У бабушки есть.

С замком?

С двумя.

Алешка передал Оле этот предмет и сказал: