Первую попытку прицениться Хоуп сделал, а затем, отговорившись неотложными делами, наотрез отказался остаться и обмыть сделку. После короткого разговора с мисс Скелтон он уехал, первую милю его сопровождал преподобный Николсон, чье общество полковнику с каждым разом нравилось все больше.

— Итак, понадобится неделя на получение разрешения, — сказал он, взбираясь на коня.

— В Уайтхейвене, — подтвердил Николсон. — Только в Уайтхейвене.

Хоуп оставил его стоять посреди сельской дороги. Преподобный Николсон так смотрел вслед уезжавшему новому другу, словно тот стал для него настоящим сосудом — вместилищем всех его удач и надежд, — брошенным в открытый океан с берега Уайтхейвена.

Мэри отыскала Элис, ей хотелось довериться подруге, но когда она наконец привела ее в уединенное местечко — обе они все это время безустанно вязали, нисколько не утомляясь от привычной работы, — она вдруг почувствовала, что растеряла все слова. Чувства, которые она в тот момент испытывала, были слишком сложны и глубоки, чтобы выразить их словами. Ей не хотелось выглядеть кокетливой, растерянной или же сконфуженной, в любом случае это могло показаться глупым.

Но Элис знала Мэри, как себя самое. Она прекрасно сознавала все последствия такого внезапного вторжения Хоупа в жизнь ее подруги. Она не шпионила за ними, однако все замечала. Некоторое время они работали в полном молчании, лишь изредка обмениваясь привычными деревенскими новостями, вокруг них неторопливо бродили овцы и козы, позванивая колокольчиками. Лениво брехали собаки, которые пытались собрать в группу разбредавшихся по лугу животных, воздух благоухал ароматами трав, легкие облака медленно скользили по небу, компания путешественников с шумом направлялась к берегу озера.

— А что, Харрисон больше так и не возвращался?

Мэри отрицательно покачала головой и с явным облегчением поняла, насколько хорошо Элис понимает сложившуюся ситуацию.

— Больше ни разу?

— Нет.

— А что предлагал тебе полковник?

Возможно, именно спокойная уверенность Элис придала Мэри твердую решимость: она даже несколько позавидовала подруге.

— Он…

— Нет! — Элис даже перестала вязать. — Брак?

Мэри зажмурилась и кивнула.

Несколько секунд Элис хранила почтительное молчание.

— Брак?

— Да.

— О… Мэри!

Она поднялась, сделала всего несколько шагов и обняла подругу, и только в этих спасительных объятиях Мэри дала волю собственным переживаниям и позволила себе разрыдаться. Элис всегда была весьма чувствительна к сильным проявлениям эмоций, и потому слезы подруги не оставили ее безучастной, она тоже расплакалась. Но слезы ее были слезами восторга, изумления и радости за свою подругу, которая, как казалось, теперь уж наверняка сумеет вырваться из этой безрадостной монотонной жизни в сельской провинции в великий мир роскошных карет и визитных карточек, новых шелковых платьев и собственных слуг.

— Ты заслужила это, Мэри, — промолвила она, а затем повторила, точно ее слова служили благословением: — Ты заслужила это, заслужила…

Мэри решительно покачала головой, вытерла слезы, взглянула на Элис и затем, вместо того, чтобы заговорить о переполнявших ее чувствах, вновь разрыдалась, видя, каким веселым и радостным стало простоватое широкое лицо ее подруги, которая была счастлива от одной мысли, что она — Мэри — заслужила прекрасное будущее.

Когда же ей наконец удалось справиться с собственными чувствами, она сказала:

— Но следует ли мне?..

Элис так и застыла, не в силах дать ответ.

— Должна ли я? — настаивала Мэри, вытирая мокрые от слез щеки, но уже гораздо более спокойно: — Следует ли мне… выходить за него?

Элис даже не могла найти подходящих слов для ответа. Она отлично знала Мэри и сразу же поняла, что речь идет не о возможной ошибке и не о лживых обещаниях, которым могла бы безоговорочно поверить наивная девушка. Тогда что же могло послужить препятствием для такого дивного подарка судьбы?

— Должно быть, странно это звучит, Элис, но я и до сих пор никак не могу разобрать, что он за человек.

Вся тяжесть размышлений и строго охраняемая тайна, сама сущность опасности, нависшей над Мэри, тут же предстала перед Элис.

— Все в округе будут очень рады, — медленно прошептала Элис с таким видом, будто овцы и козы, пасшиеся вокруг, могли подслушать и разнести слухи по всей деревне. Некая отчужденность появилась в ее тоне, и Мэри с неудовольствием отметила эту перемену. Она тряхнула головой, точно бы сбрасывая с себя тонкие ниточки невидимой паутины.

— Пожалуйста, никому не говори.

— Не скажу, — заверила Элис, поспешно скрещивая пальцы.

— Никаких скрещенных пальцев. Поклянись.

— Я не могу поклясться.

— Ты должна. — Резкость совсем не была свойственна Мэри и потому немало напугала Элис. — Поклянись на этом.

Она передала Элис экземпляр «Похищения локона» — одну из тех книг, что давал ей когда-то мистер Фентон, аккуратный, маленький экземпляр, который легко носить с собой. Элис отшатнулась от книги так, точно это была святая Библия из самого Иерусалима.