Подойдя вплотную, он ощутил запах страха. Это ведь всего-навсего миф, что только собаки могут учуять людской страх, Клейст давно уже это знал. Он, хотя и на любительском уровне, изучал биологию. Любая бурная эмоция, а особенно страх, стимулировала действие апокриновых желез под мышками и в паху. Через волосяные луковицы выделялся секрет. Запах был острый, мускусный и кисловатый, безошибочно распознаваемый.

Он чуял ее страх.

Шлюха не просто не любила немцев, она боялась их. Она хорошо видела его мундир, узнала форму тайной полиции и перепугалась, что немцам стало известно о ее причастности к Сопротивлению.

– Ты, – сказал Клейст, указав на нее пальцем.

Она отвела глаза и подалась всем телом назад. Это еще больше укрепило уверенность Клейста, хотя это была именно уверенность, а не подозрение и ему не требовалось подтверждений.

– Немецкий джентльмен выбрал тебя, Жаклин, – поддразнила товарку одна из более молодых шлюх.

Она неохотно повернулась и посмотрела ему в лицо. Ее волосы были отбелены перекисью водорода, нельзя было не заметить, что она сделала это уже давно и очень небрежно.

– О, такой красивый солдат, как вы, может найти кого-нибудь и получше меня, – сказала она, пытаясь придать хриплому, прокуренному голосу фривольный тон. Голос чуть заметно дрожал, и Клейст угадывал за этой дрожью учащенное сердцебиение.

– Я предпочитаю зрелых женщин, – ответил он. – Женщин, имеющих опыт, знающих пару-другую интересных штук.

Шлюхи визгливо захихикали.

Блондинка с видимой неохотой подошла к нему.

– Куда мы пойдем? – спросила она.

– У меня нет комнаты, – сказал Клейст. – Я живу не в городе.

Шлюха, шедшая рядом с ним, пожала плечами.

– Тут поблизости есть тихий переулок.

– Нет. Для того, что я хочу, это не годится.

– Но если у вас нет никакого угла…

– Все, что нам нужно, это кровать и немного уединения. – Ее нежелание вести его к себе было настолько заметно, что ему даже стало смешно. Ему нравилось играть со своей жертвой, как кошка играет с мышью. – У тебя, конечно же, есть квартира где-нибудь поблизости. Я не останусь в долгу.

Ее дом на улице Мазагран оказался обшарпанным, давно не видевшим никакого ремонта. Они молча поднялись по лестнице на четвертый этаж. Она долго рылась в кошельке, разыскивая ключи; ее возбуждение нельзя было не заметить. Наконец она впустила его. Квартира оказалась на удивление большой и очень скудно меблированной. Проводя гостя в спальню, женщина указала на дверь ванной.

– Если вам требуется в la salle de bain… – сказала она.

Кровать оказалась просторной, с комковатым матрацем. Она была застлана потертым алым покрывалом. Он сел на край ложа, женщина присела рядом с ним. Начала расстегивать его китель.

– Нет, – остановил он женщину. – Сначала разденешься ты.

Она встала, вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Он прислушался, пытаясь уловить скрип выдвигаемого ящика, клацанье заряжаемого оружия, но из-за двери доносился лишь шум воды, льющейся из крана. Она появилась через несколько минут, облаченная в халат бирюзового цвета, и на ходу быстро распахнула его, чтобы показать клиенту свое обнаженное тело. Для женщины ее возраста груди оказались на удивление пышными.

– Разденься, пожалуйста, – сказал Клейст.

Поколебавшись всего одну-две секунды, она скинула халат на пол, с выражением надменной гордости открыв обнаженное тело. Затем подошла к немцу и, стоя почти вплотную к нему, стала расстегивать его китель.

– Ложись в кровать, пожалуйста, – мягко, но настойчиво потребовал Клейст.

Женщина послушно улеглась; ее движения были исполнены заученного изящества. Лежа на спине, она все еще продолжала позировать.

– Вы очень скромный человек, – сказала она. – Не хотите показываться голым.

– Да, – ответил Клейст, умело изобразив застенчивость. – А еще я хочу сначала немного поговорить. Как ты?

Она чуть-чуть помолчала.

– Вы хотите, чтобы я говорила вам неприличные вещи, да?

– Готов поспорить, что ты могла бы многому научить меня. – Клейст учуял запах влажной мешковины даже раньше, чем успел увидеть угол мешка, торчавший из-под кровати. Мешок использовался для перевозки снаряжения, решил Клейст. Вот почему он был сырой. Может быть, где-то за городом шел дождь. – Ах, как же хорошо пахнет у вас в деревне!

– Прошу прощения?

Немец наклонился и вытащил из-под кровати аккуратно свернутый мешок.

– Да, я чую запах плодородной почвы долины Луары. Кремнеземная глина, известняки. Ведь это Турень, да?

Женщина испугалась, но лишь на мгновение, и тут же поспешила скрыть свой страх пожатием плеч. Повернувшись на бок, она протянула руку и легонько нажала ладонью на брюки Клейста в шагу.

– У вас, немецких солдат, всегда такие большие штуки, – пробормотала она. – Это мне так нравится, так нравится…