Начиная с кремневого гладкоствольного ружья, заряжаемого с дула, до появления 3-линейной магазинной винтовки системы Мосина образца 1891 года скорострельность этого типа оружия увеличилась от 1 до 12 выстрелов в минуту, а с появлением автоматической (самозарядной) винтовки она сразу возросла почти вдвое — до 20–25 выстрелов в минуту. Это создавало возможность увеличения плотности огня пехоты в таких же пределах, независимо от характера боевых действий — оборонительных или наступательных, без увеличения количества стрелков, как это было раньше, что, в свою очередь, способствовало уменьшению людских потерь воюющей армии.

Автоматическое перезаряжание оружия, в отличие от ручного, способствовало сохранению сил стрелка для ведения продолжительного огня, а в системах, построенных на принципе подвижного ствола, было и меньшее ощущение отдачи оружия в результате ее частичного поглощения сжимающимися возвратными пружинами. Считалось, что в самострельном варианте винтовки это должно положительно сказываться и на устойчивости оружия в руках стрелка при скоростной стрельбе.

Возражения в отношении введения автоматических винтовок обосновывались увеличением расхода патронов, сложностью конструкции, затрудняющей производство этого оружия на заводах и усложняющей обучение стрелка. И самое главное — это необходимость более тщательного ухода за оружием, без которого винтовка может давать большое количество задержек. В отношении расхода патронов уместно привести обобщенные данные В.Г. Федорова по двум минувшим войнам, которые вела Россия.

За всю русско-турецкую войну 1877–1878 годов Русской армией было израсходовано всего 16 млн патронов, а за один Ляоянский бой в русско-японской войне их было выпущено 80 млн. Средний расход на одну винтовку в этих войнах составлял соответственно 47 и 880 патронов.

Сложно объяснить причину столь большой разницы в приведенном расходовании патронов и в какой мере это было связано с появлением во второй войне автоматического оружия, но в любом случае увеличение нормы расходования патронов никогда не было основанием для отказа от более совершенного оружия. Мероприятиями, предупреждающими патронный «голод» в этих случаях были: увеличение боекомплекта патронов, хранящегося в запасе, и повышение производительности патронных заводов; правильная организация подвоза патронов, а также конструкторские работы по уменьшению не только веса патронов, но и оружия в целях обеспечения возможности увеличения носимого боекомплекта патронов.

Несомненным был тот факт, что все сложности, могущие возникнуть при эксплуатации автоматической винтовки, в том числе и связанные с увеличением расходования патронов, с избытком окупались выгодами боевого применения такого оружия.

Позднее в связи с появлением легкого оружия более эффективного массового огня (ручных пулеметов), чем его могут обеспечить автоматические винтовки самозарядного типа, и усилением тенденции дальнейшего развития этого оружия замечено некоторое понижение интереса армии к автоматической винтовке, а также временный спад активности в ее конструкторских разработках.

В середине 80-х годов XIX века Хирам Максим, наряду с образцом, имеющим подвижный ствол, проверяет своеобразную схему винтовки, автоматизм работы которой основан на использовании энергии отдачи всего оружия. В прикладе винтовки смонтирован специальный рычаг, упирающийся в плечо стрелка. После каждого выстрела он утапливается внутрь приклада и, взаимодействуя с рычагом затвора, открывает его. Возвращение в исходное положение происходит под действием пружины. Как и при подвижном стволе, опыт не дал положительных результатов.

Кроме системы Максима оружейная история знает и другие опытные образцы автоматических винтовок с подвижным стволом, в том числе и такие (системы Браунинга, Манлихера и др.), в которых ствол при выстреле откатывается назад на величину 8-10 мм вместе со ствольной коробкой и сцепленным с ним затвором, после чего происходит отпирание ствола и возврат его в исходное положение.

У австро-венгерского конструктора Манлихера был вариант винтовки со свободным стволом, двигающимся при выстреле вперед в особом кожухе под действием силы врезания пули в нарезы до полного обнажения гильзы для ее экстрактирования и производства перезаряжания. Винтовка была не полного автоматического действия, взведение курка требовалось делать вручную. Использовать работу газов, отводимых из ствола через боковые отверстия, для автоматического перезаряжания впервые предложили братья Клер во Франции.

В 1886 году в Англии оружейный изобретатель Джозеф Куртис впервые разрабатывает образец автоматической винтовки, построенный на принципе отвода газов.

Десятизарядная автоматическая винтовка мексиканского генерала Мондрагона образца 1908 года с отводом пороховых газов калибра 7 мм была первым образцом, выдержавшим все испытания. Принятие на вооружение в 1907 году не состоялось в связи с затруднениями при постановке ее на производство.

Но все же после доработки в небольших количествах она использовалась в мексиканской армии, а в 1915 году и немецкими авиаторами. Из других образцов положительные результаты получены только по винтовке Винчестера образца 1882 года с неподвижным стволом и с несцепленным затвором (применявшейся первоначально как охотничье ружье), которая после внесения значительных усовершенствований принята для использования в авиации.

Разработка автоматических винтовок, в полной мере удовлетворяющих требованиям армии, в иностранных государствах на рубеже двух веков приняла затяжной характер.

В конце XIX века разработкам автоматической винтовки положено творческое начало и нициативными изобретателями России.

В 1887 году лесничий Владимирской губернии Д.А. Рудницкий обратился в Артиллерийский комитет ГАУ с предложением о переделке 10,67-мм магазинной винтовки системы Бердана образца 1870 года в автоматическую за счет использования силы «пороховой отдачи» оружия.