– А ты молодец, дорогой, не переиграл, – похвалила Коваль мрачного Женьку.

– Если бы ты знала, как тяжело говорить о тебе в прошедшем времени, – вздохнул он. – Я сейчас почти поверил, что это не ты со мной сидишь, так и вмазал бы тебе, но потом вспомнил, что это котенок мой так развлекается.

– А я заметила, потому и не стала дальше продолжать, – тихо сказала Марина, взяв его за руку.

Он поцеловал пальцы, глядя ей в глаза:

– Я люблю тебя…

Марина медленно оглядела зал, и вдруг ее словно током ударило – за столиком возле самого выхода сидел Ромашин с двумя какими-то мужчинами…

– Черт побери, – пробормотала она вполголоса. – Только этого не хватало…

– Ты о чем? – напрягся Хохол.

– Здесь Ромашин. Встряли мы с тобой, Женька… Не оборачивайся, может, обойдется.

Официантка принесла заказ, и они принялись за еду. Марина даже расслабилась, получая истинное удовольствие от любимых блюд и любимого места, где все было обустроено с любовью и душой, куда она вложила частичку своего сердца.

– Женька, как же давно я не была здесь, – прошептала Коваль, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. – У меня нет ничего дороже этого места, я все могу отдать, только не этот ресторан… Это уже часть меня, я не представляю, как без него жить.

– Котенок, перестань, – попросил он, вытирая ее глаза салфеткой. – Не плачь, все хорошо. – И в этот момент Ромашин засек-таки Хохла, побледнел и поднялся из-за столика.

– Женя, соберись – Ромашин идет, – успела проговорить Марина, моментально входя в свой образ и пошловато хохотнув. – И что же дальше было, дорогой? – громко спросила она, делая вид, что они о чем-то беседовали до этого.

– А ничего, – включился Женька, глядя на нее сальными глазами. – Вот приедем домой, и я тебе в натуре, так сказать, продемонстрирую.

Коваль опять захохотала, откинув назад голову и перебрасывая ногу за ногу так, что на какой-то момент стали видны ярко-красные стринги под короткой джинсовой юбочкой. Ромашин подошел вплотную к столу и уставился на Хохла.

– Что? – спокойно спросил Женька, не выпуская Маринину руку. – Потеряли что-то, господин подполковник?

– Смотрю на тебя, Влащенко, и удивляюсь – быстро же ты забыл все, что она для тебя сделала, – тихо и зло бросил Ромашин. – Воистину, уголовники – самые неблагодарные твари, вы ни добра, ни худа не помните.

– Ошибаешься, – процедил, прищурившись, Женька. – Худо я помню, как никто, и то, как мне за тебя шесть лет намотали, век не забуду. Да и то, как ты пытался Коваль у меня отнять. Но она моя, понимаешь? Моя, я за нее жизнь могу отдать.

– Я и вижу, – кивнул в Маринину сторону Ромашин.

– Это тебя не касается, – ощерился Хохол. – Вали-ка, покуда цел!

– Угрожаешь? Я тебя не боюсь.

– Дело твое, я предупредил.

– Завтра советую в прокуратуру подъехать, к следователю Головину, он занимается исчезновением твоей хозяйки. Повестку получишь сегодня же, – выдал на прощание подполковник, возвращаясь к своим приятелям, а Коваль выдохнула с облегчением:

– Фу-у! Не узнал он меня, пронесло…

– Да – тебя, а мне завтра в ментовку переть, – угрюмо отозвался Хохол.

– Чай, не впервой, Женечка!

– Не впервой, – кивнул он. – Но там хоть за дело было, а сейчас? И ты еще эту паскуду защищать собираешься? Слышала, что он мне предъявил?

– Так он прав – ты посмотри на нас со стороны. Это ведь ты знаешь, что я – это я, а окружающие видят рядом с тобой новую телку. Вот как дело обстоит. И нам это только на руку. Поехали лучше на трассу, погоняем, – предложила Марина, вставая из-за стола.

– Не терпится посмотреть, сколько из "Линкольна" выжать сможешь? – подколол Женька, оставляя на столе несколько зеленых бумажек.

– А то!

И погоняли, да так, что у Марины дух захватило – машина была почти так же хороша, как любимый "Хаммер", которому она никогда не изменяла. Женька предложил еще один вариант исследования джипа на прочность, но Коваль со смехом отказалась, мотивируя это боязнью испортить прическу и макияж.

– Дома все получишь, – чмокнув его в щеку, пообещала она.

– Ну да! Там Ветка с Колькой припрутся, ночевать останутся – к бабке не ходи.

– И что тебе помешает? – удивилась Марина, разгоняя машину до ста восьмидесяти.

– А то ты не знаешь! – усмехнулся он, на всякий случай берясь за ручку. – Ты ведь орешь, как ненормальная, на весь дом.

– И ты начнешь стесняться, мой мальчик?

– И это тоже.

– Прикури, будь другом, – попросила она, сбрасывая скорость.

– Может, хватит уже лихачить? Давай я поеду, – прикурив сигарету и поднеся ее к Марининым губам, спросил Женька, на что получил немедленный и категоричный ответ: