– А это и есть ребята Матвея Комбарова, они обеспечивают правильный ход тренировочного процесса и, если надо, корректируют его.

– То есть?

– Знаете, Мирко, давайте начистоту – вы ведь прекрасно понимаете, куда попали и с кем имеете дело, – решительно сказала Коваль, устав ходить вокруг да около, – и понимаете, надеюсь, что я не позволю вам взять все в свои руки. Я привыкла контролировать свои дела сама, привыкла сама решать проблемы. Поэтому вам придется терпеть присутствие Матвея и его ребят постоянно, такое у меня правило, и обсуждать его мы больше не станем ни при каких условиях! Более того – Матвей присутствует на всех выездных матчах, на всех сборах, везде и всюду, это его основная задача, и это тоже мы обсуждать и менять не станем. Я не лезу туда, где не понимаю, но во всем, что касается моих финансовых затрат, я люблю порядок, потому Матвей и находится всегда рядом с командой.

Марина не была уверена, что это заявление очень уж понравилось господину тренеру, но это уже его проблемы, и ей они безразличны.

– Вы хотите сразу внести ясность в наши отношения? – поинтересовался Младич, не сводя глаз с ее лица. – Тогда я, в свою очередь, тоже кое-что скажу вам. Я терпеть не могу, когда на меня пытаются давить и особенно пугать. Я не потерплю никакого вмешательства в мою профессиональную деятельность, так и запомните. Все, что касается финансов, меня не интересует, если только это не моя зарплата. Так что туда я и не лезу. Но все, что касается конкретно футбола… тут уж, извините, король я, а не кто-то другой.

– Ты что, урод, не просек, с кем базаришь? – вскочил Хохол, нависая над сидящим Младичем. – Да от тебя фрагментов не останется, стоит только тебе еще раз открыть свой рот в ее присутствии, я лично тебя порву, запомни!

– Остынь, – велела Коваль, стукнув по столу так, что подпрыгнула посуда, и Женька опустился на диван, продолжая, однако, сжимать кулаки и злобно смотреть на слегка напуганного его выходкой тренера. – Господин Младич, на вашем месте я думала бы все-таки, кому и что говорить, вы же прекрасно понимаете, что этот парень здесь не для мебели. Надеюсь, этот маленький инцидент не испортит наших отношений, правда?

– Простите, Марина, если я обидел вас чем-то, но мы ведь говорили начистоту, так? – Младич поднялся, взяв ее руку и поднося к губам. – Я был рад возможности пообщаться с вами, вы очень интересная женщина. Если когда-нибудь вы сочтете возможным, то мы устроим подобный вечер.

– С удовольствием, Мирко! – очаровательно улыбнулась Марина, тоже вставая. – Вас отвезут в гостиницу.

– Да, спасибо.

– Хохол, распорядись.

Женька вышел из татами-рум следом за Младичем, Коваль села обратно на диванчик и взяла в руки тарелочку с семгой. Тонкий запах свежайшей рыбы возбуждал аппетит, Марина наслаждалась вкусом любимого блюда, и тут явился Хохол:

– Что, наигралась? Поехали домой!

– Поехали. Но орать-то зачем? – согласилась она, не вполне понимая причину праведного гнева.

– Я не ору. Поехали, поздно уже.

Они вернулись в "Парадиз", и Марина направилась в душ, не ожидая подвоха, но когда вышла, то просто обомлела – Хохол стоял у постели и поигрывал ремнем:

– Ну, теперь что расскажешь, красавица? Про футбол поговорим?

– Спятил, что ли? – удивленно спросила она, запахивая халат, и направилась к зеркалу, чтобы разобрать прическу.

Но он схватил ее за руку и, швырнув на кровать, сильно вытянул ремнем по спине. Обожгло так, что Марина зажмурилась и закусила губу. Еще пара ударов убедила ее, что шутки кончились.

– Куда? Я с тобой сейчас разговариваю! Ты вела себя сегодня, как подзаборная лярва, только что ноги не раздвинула перед этим козлом! – произнес Хохол свистящим шепотом, подтягивая к своему лицу ее голову. – Маринка, я не могу этого терпеть, слышишь?

– Женя, пусти, мне больно, – прошипела Коваль, пытаясь ослабить хватку, но тщетно – тот держал крепко.

– Я устал от твоих приколов, ты меня слышишь?

– Ну, накажи меня, – насмешливо предложила она, но Хохол не был настроен на игры, он разозлился всерьез.

– Да, сучка, я тебя накажу, но позже. И не дай тебе бог схлестнуться с этим гастролером – оба пожалеете. Я не посмотрю, кто ты для пацанов, для меня ты – моя женщина, и делать будешь то, что я скажу!

Он оттолкнул ее и вышел, бросив ремень на кровать.

"Да-а, точно – шутки кончились… Это не Малыш с его всепрощением, права была баба Настя – этот и по шее даст, если что…Но, черт его знает, может, со мной только так и надо? Нечего топтать мужика, да еще и прилюдно".

Марина встала и пошла на кухню, где нервно курил Хохол, шагая туда-сюда, от окна к двери.

– Жень… прости меня… – прошептала она, останавливая его и прижимаясь к груди лбом. – Я не хотела, правда, просто так всегда выходит, я даже не могу объяснить… это еще с молодости у меня – стоит только появиться где-то, как сразу вокруг куча мужиков, не знаю почему…

– Да не строй ты из себя овцу, – устало поморщился Хохол. – Не понимает она! Прекрасно ты все понимаешь и знаешь, дорогая моя девочка, – от тебя просто волны идут, до того ты любишь нравиться мужикам и вызывать у них желание!