– Не подначивай – не по понятиям бабу лупить.

– Ой ли? А Ветке подкидывал, я помню.

– То Ветка, а то – ты, – отрезал он, снимая куртку и накидывая ее Марине на плечи. – Замерзла?

– Замерзла. Там у Севы моя сумка, в ней фляжка была, принеси, погреемся.

Хохол принес фляжку с коньяком, но сам пить не стал, протянул ей:

– Не увлекайся только, опять засекут.

Это он о том, как однажды Марину показали в "Криминале", буквально через месяц после похорон Егора, она выходила из офиса "Империи" с этой самой фляжкой в руках, на ходу заправляясь коньячком, чтобы вернуть душевное равновесие. Откуда вынырнул этот парень с камерой, черт его знает, но Коваль, увидев объектив, нацеленный в ее сторону, выдала такую матерную очередь, что покраснела даже ее привычная ко всему охрана. Сюжетец получился, хоть сейчас на "Оскар" – поддатая Наковальня, с идеальной прической, макияжем и в безупречном деловом костюме, кроет матом как последняя вокзальная бомжиха. Да еще и фляжка в руке…

– Не боись, Хохол, прорвемся, – пробормотала Марина, отхлебывая коньяк. – О, блин, менты нарисовались! Тут же полквартала взлететь могло!

Среди приехавших было полно начальства, а полковник Грищук, новый начальник ГУВД, галантно поцеловал Марине руку, отводя подальше от оцепления:

– Замерзли, Марина Викторовна? Может, в машину ко мне?

– Спасибо, не стоит, – отказалась она.

– Ну, как знаете. Что на этот раз?

– Понятия не имею. Охранник пошел за перчатками, а машина стоит с отключенной сигнализацией, он под колеса заглянул, а там подарок.

– От кого, не думали?

– Вот как-то и не знаю! – развела Марина руками, едва не уронив в лужу Хохлову куртку.

– А ваша-то машина где? – полюбопытствовал Грищук, оглядывая площадь.

– Дома.

– Что так?

– Решила изменить привычке.

– Странно, не находите?

– Нет. У меня не только "Хаммер", еще и "Лексус" есть, и "Ауди", так что могу для разнообразия.

– А я вот другое слышал – что вы удивительно постоянны в выборе автомобиля, много лет ничего, кроме своего черного "Хаммера", не признаете, – протянул мент.

– Женская натура – штука забавная, господин полковник, а уж непостоянная какая – не дай бог! – Коваль насмешливо посмотрела на высоченного, худого Грищука снизу вверх.

Это граничило с хамством и пошлостью, но у Марины не было желания объясняться по поводу отсутствия "Хаммера", чтобы не вызвать ненужных вопросов и отвести подозрения от Хохла, а потому и пришлось удивить своей наглостью слишком уж дотошного мента. Грищук чуть смешался и отступил назад. Марина удовлетворенно улыбнулась, закуталась поплотнее в Женькину кожанку и, вынув телефон, набрала Ветке:

– Ветуля, вы уже дома?

– Да, приехали минут десять назад, – откликнулась подруга. – Ох, настырный пацан у тебя, Маринка! Всю дорогу лопотал: "Мама, мама!", ничем не уболтаешь! Данька ему и сказку включил, и сам чего-то рассказывать пробовал, а он ни в какую – мама, и все! Вы скоро приедете?

– Не знаю, Ветка, – вздохнула она. – Вы не ждите, ложитесь спать. Только Егора в детской укладывай, а не у меня, а то потом не уговоришь.

– Хорошо, не волнуйся.

Убрав трубку в карман, Марина представила, как ее мальчик плакал всю дорогу в машине, выговаривая свое первое слово, и ей захотелось поплакать самой, но нельзя, к сожалению, – не поймут.

Со стадиона тем временем спешно эвакуировали всех зрителей, персонал и игроков, игру пришлось отложить, Марину вызвал Колька, чтобы согласовать все с комиссаром матча. Уклонившись от объяснения истинной причины отмены игры, Коваль попросила решить все вопросы с директором клуба и главным тренером, сославшись на необходимость отлучиться по неотложному делу.

Уже почти совсем стемнело, когда приехал, наконец, сапер из МЧС, и милиция расширила кольцо оцепления, заставив Марину и ее людей отойти на безопасное расстояние. Специалист возился долго, Коваль от нетерпения дрожала, злясь на все и вся. Сложив взрывное устройство в контейнер, он отнес его в свою машину, что-то сказал Грищуку и уехал, а полковник подошел к Марине и сообщил:

– А взрывчатки-то солидно подложили вам, Марина Викторовна, не поскупился кто-то.

– Значит, завелся кто-то богатый и дурной в этом городе, – пожала она плечами. – Знать бы еще, кто именно.

– И я бы не отказался. А где, кстати, господин Орлов? Что-то ни слуху ни духу? – вдруг спросил Грищук, глядя на нее в упор.

– А ваша агентура не сообщила?

– Сообщила, – улыбнулся он.

– Тогда к чему лишние вопросы?

– Хотел услышать подтверждение от вас.

Марина посмотрела на него взглядом, в котором ясно читалось – дурак ты, ментяра, нашел, о чем спросить и, главное, у кого!

– Ладненько, давайте теперь в ГУВД прокатимся всей компанией, – пригласил радушно полковник, и отказаться от столь заманчивого предложения она не смогла.

Таких идиотских вопросов ей не задавали, кажется, никогда, а уж опыт общения с ментами был к этому моменту вполне достаточный. Марина злилась, путалась и еле сдерживалась, чтобы не послать допрашивавшего ее следователя по одному хорошо известному адресу.

– Что ж за козел-то, господи, – пробормотала она под нос, однако следователь услышал.