Последний такой разговор состоялся во время футбольного матча, куда они явились все вместе и сидели в крытой отапливаемой ложе.

– Да за кого? – отбивалась Ветка, порядком уставшая от однообразия темы.

– А Колян – чем не жених? Живете все равно вместе, осталось только узаконить.

– Ой, Женька, отстань! – отмахнулась Виола. – И про Кольку… я ведь не живу с ним, ты не знал?

– Опять? – удивилась Марина, отбирая у Егора программку, которую тот пытался попробовать на зуб. – Я думала, у вас все наладилось.

– Маринка, ты подумай, как может наладиться то, что изначально не должно было начинаться? Ты была абсолютно права, когда едва не прибила меня за эту интрижку с твоим племянником. – Ветка достала было свои сигарки, но вспомнила, что здесь ребенок, убрала обратно.

– Женя, возьми Егора, прогуляйся вниз, пока игра не началась, – попросила Коваль, передавая ему мальчика. – Только пусть с тобой Сева идет.

– Не доверяешь?

– Боюсь.

– Понятно, – усмехнулся Хохол. – Вот так, Егорыч, мамка у нас стала такая трусиха, даже мне не доверяет. Ладно, прихватим дядю Севу.

Он вышел, и в стекло ложи Марина увидела, как он подзывает Севу, и они вместе спускаются на поле, как почтительно пропускает их стоящий на лестнице мент в лейтенантских погонах. Вынув сигарету, Марина закурила, протянула руку к стоящему на столике термосу:

– Кофейку хочешь, Ветуля?

– Давай. Знаешь, я только теперь поняла, насколько ты оказалась права. Он такой восторженный, романтичный мальчик, он горя в жизни не видел, ему все в розовом цвете рисуется. – Ветка вздохнула, выпуская дым колечками. – Я просто не могу портить ему жизнь. Как подумаю, что будет, если он вдруг узнает обо всем… о тебе, о своем отце… Господи, жить не хочу.

– Так, прекрати! – решительно отрезала Коваль, доставая из сумки фляжку с коньяком. – Взбодримся?

– Ты стала как продуманная алкашка – в сумке заначку носишь! – улыбнулась подруга, смахивая с ресниц слезы. – От кого прячешься?

– От высокоморального уголовного элемента! – пошутила Марина, разливая коньяк в стаканчики. – Правильный стал – кошмар! Не пей, не кури, на машине не гоняй. Уже не помню, когда за рулем сидела, в постели скукотища – орешь, мол, на весь дом, ребенка напугаешь! Караул, короче! Не дом, а зона строгого режима.

Ветка посмеялась, взяла стаканчик, и они выпили за себя, красивых и умных.

– И что теперь думаешь делать, Ветуля? – спросила Марина, морщась от резкого вкуса коньяка, принятого без закуски.

– Да не знаю я, – с досадой отмахнулась ведьма. – Жить буду.

– Тебя не поймешь – то не хочу, то буду… Неужели нет в этом городе мужчины, с которым ты смогла бы нормальные отношения создать, а?

– Нет, – подтвердила она, снова закурив. – Да ты и сама знаешь – посмотри, кто рядом с тобой.

– А что не так?

– Ой, Коваль, прекрати – сейчас будешь меня убеждать, что у вас любовь до гроба? Кому очки втираешь – мне? Я тебя насквозь вижу – разве такой мужик должен быть с тобой? Это так, от безысходки.

– Сейчас поругаемся, – спокойно предупредила Марина. – Прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда ты лезешь в мою жизнь.

– Я не лезу. Мне просто обидно, что такая баба пропадает рядом с уголовником.

– Ветка, пошла ты на хрен! – разозлилась Коваль, опрокинув в одиночку еще стаканчик. – Это моя жизнь, и она меня устраивает, понимаешь? И мне наплевать, кем он был раньше!

– Ой, ты стала похожа на заезженную пластинку! – поморщилась Ветка. – Одно и то же по сто раз! Самой-то не смешно?

– Не смешно.

– Да-а, дорогая, стареешь. Захотелось гнезда и насиженных яиц.

– Так, все! Еще слово – и не обижайся!

Неизвестно, чем кончилась бы беседа, но вернулся Хохол с Егоркой, и лицо ведьмы мгновенно преобразилось, став приветливым и кукольным, как обычно:

– Мальчик мой пришел! Ну-ка, иди к тете! Вот так, садись, будем футбол с тобой смотреть.

От Хохла не укрылось выражение Марининого лица и закушенная губа – верный признак того, что она очень зла и не может справиться с собой.

– Что-то случилось? – спросил он, наклонившись к ее уху.

– Отвали!

– Понял. – Он сел за ее спиной, закинув ногу на ногу. – А какого хрена вы тут бухаете, интересно?

– Я же сказала – отвали!

Хохол замолчал, а Коваль так и не могла успокоиться, встала и вышла из ложи, прихватив сигареты. Возле нее сразу возник Сева:

– Куда вы, Марина Викторовна?