Так как обстановка в районе действий далеко прорвавшегося вперед 75-го пехотного полка 5-й дивизии развивалась критически, передовая группа дивизии уже во второй половине дня 24 июля применялась для уничтожения прорыва противника у Каспли, а вечером она была усилена 14-й ротой 111-го пехотного полка. После того как прорвавшийся к Каспле противник был остановлен передовой группой, а 25 июля 56-й пехотный полк восстановил положение контратакой, 26 июля дивизия изготовилась для наступления в восточном направлении на Бабны. При этом 34-й пехотный полк находился на правом [64] фланге, 111-й пехотный полк — на левом, а передовая группа — на северном фланге дивизии. Атака была начата в 14.00. Передовой группе была поставлена задача выйти к Душатино, обеспечить стык между 111-м пехотным полком и действующей севернее 129-й пехотной дивизией и провести разведку вдоль дороги до Плаи. Задачи дня были выполнены, сопротивление противника было слабым. А все еще зиявшая брешь на северном фланге 5-й дивизии была закрыта истребительно-противотанковым дивизионом. Для продолжения наступления 27 июля передовая группа получила задачу выйти в район Хлусы и окончательно овладеть План и Захаринкой. 111-й пехотный полк должен был овладеть господствующей высотой 266 и присоединиться к атаке 34-го пехотного полка, построив боевой порядок уступом вправо. Для обеспечения южного фланга с все еще действовавшей самостоятельно 5-й дивизией на участок 34-го танкового полка был выдвинут ис-требительно-противотанковый дивизион. В 13.00, преодолев ожесточенное сопротивление противника, 111 -й пехотный полк овладел высотой 266. В ходе быстрых внезапных действий полка под командованием полковника Зейффардта были уничтожены две легких батареи и одна батарея захвачена. Передовая группа в это время овладела План и в ходе контратаки захватила Захаринку. После овладения господствующей высотой 266 там были размещены все артиллерийские наблюдательные пункты дивизии. 34-й пехотный полк получил приказ как можно скорее южнее высоты установить связь со 111-м пехотным полком, чтобы закрыть все бреши во фронте. Оба полка сразу же получили приказ перейти к обороне на занятых рубежах. В 17.00 по всему фронту [65] последовали ожесточенные контратаки противника при поддержке сильного огня артиллерии. Казалось, что противник располагает неограниченными запасами боеприпасов. Особенно сильный огонь его артиллерия крупного калибра вела по высоте 266. Наши потери за день были чувствительными. Так как стыков с 5-й дивизией справа и со 129-й дивизией слева все еще не было, создавалось впечатление, что все усилия противника нацелены на то, чтобы остановить ударную группировку дивизии. 28 июля командир дивизии приказал 111 -му полку вести наступление с ограниченными целями до дороги Боково — Тереши, 34-й пехотный полк должен был следовать за ним во втором эшелоне. Задача дня была выполнена. Вечером на участке 111-го пехотного полка последовали атаки противника при поддержке многочисленных танков. Один танк противника был подбит.

Наконец пришла помощь и от 8-го армейского корпуса генерала артиллерии Хайтца. Корпус подходил по шоссе с запада и занимал позиции вдоль него. 8-я пехотная дивизия генерал-майора Хёне и 137-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Бергмана значительно разгрузили все еще сражавшуюся в Смоленске 29-ю пехотную (моторизованную) дивизию генерал-лейтенанта фон Больтенштерна. И это было сделано как раз вовремя, потому что начались жестокие бои на северном участке кольца окружения. Там между Ярцево и Торопцом советские войска пытались прорваться через реку Вопь. Третья танковая группа была вынуждена наскоро отразить своими дивизиями эти опасные атаки, а затем в несколько дней спешным порядком перебрасывать все свои танковые соединения в северо-восточном направлении. [66]

Протяженность фронта, по реке Вопь составляла 50 километров. Семь советских стрелковых дивизий и одна танковая бригада почти непрерывно атаковали пять немецких пехотных дивизий, занявших оборону по реке. Советская артиллерия применила здесь впервые новые реактивные минометы, которые немецкие солдаты окрестили «сталинскими органами». Эти установки залпового огня могли за 30 секунд выпустить более 320 реактивных снарядов.

Реактивные минометы и танки Т-34 были самыми неприятными сюрпризами двух первых месяцев кампании на востоке. Их не ожидал ни один из офицеров немецкого Генерального штаба.

О трудностях, возникших с образованием нового кольца окружения, один из репортеров роты пропаганды писал:

При проведении советскими войсками оборонительной операции после падения Смоленска обстановка складывалась почти так: немецкие танковые и моторизованные дивизии после прорыва «линии Сталина» располагались по дуге по обе стороны дороги Минск — Москва, от Новобыхова на Днепре до Рудни (в 100 километрах севернее Витебска). Смоленск огненной точкой сражений располагался в верхней оконечности более чем 450-километрового полукруга, гигантским плацдармом выдававшегося из Белоруссии на восток. Из этой дуги прямо вперед вдоль верхнего течения Днепра и автодороги протянулся длинный перешеек. Он был весь заполнен советскими войсками, которые еще были способны свободно передвигаться по шоссе и проходившей рядом железной дороге. Сначала немецким дивизиям не удавалось перехватить этот перешеек, [67] подходивший к самой окраине Смоленска, и соединить немецкие группировки на севере и юге от него, так как большевики изо всех сил удерживали эту жизненно важную линию.

В тылу немецких авангардов, которые, в общем, заняли оборону справа и слева от своих путей наступления на краю этого гигантского плацдарма, остались еще многочисленные очаги сопротивления противника, препятствующие тыловому снабжению и сковывающие крупные силы немецких войск.

На некоторых участках немцам сначала принадлежали только дороги и узкие полосы слева и справа от них. Тыловое обеспечение приходилось осуществлять по этим «каналам» под огнем вражеской артиллерии и под угрозой нападения большевистских ударных групп. Даже здесь, за много километров позади линии фронта возникали опасные ситуации, которые приходилось преодолевать тыловым подразделениям, организовавшим снабжение мелкими конвоями, и резервным частям. Временами приходилось вести бои во всех направлениях, и тот, кто не видел карты с нанесенной обстановкой, удивлялся этой войне, как она велась на глубине 130 километров за «линией Сталина». Тем временем напряженная обстановка внутри дуги постепенно нормализовалась с помощью подходивших за танковыми соединениями пехотных корпусов. Леса прочесывались и очищавшись от противника, охрана путей снабжения налаживалась, окруженные советские войска обезвреживались, уничтожались или пленялись.

В то время как бои вокруг кольца окружения продолжались со всей ожесточенностью, главное командование сухопутных войск планировало дальнейшее [68] ведение операции. При докладе обстановки в дальней ставке фюрера в Восточной Пруссии впервые было принято решение забрать у группы армий «Центр» обе танковые группы. Группа армий фельдмаршала фон Бока должна была самостоятельно наступать на Москву своими тремя пехотными армиями!

Но в это время на центральном участке восточного фронта стала диктовать свою волю Красная Армия.

Немецкий фронт обороны медленно стабилизировался, так как теперь подошли 7-й армейский корпус генерала артиллерии Фармбахера и 9-й армейский корпус генерала пехоты Гейера, а между двумя фланговыми корпусами прошла 2-я танковая группа. Поэтому 46-й танковый корпус генерала танковых войск фон Фитингхофа стало возможно подвести ближе к Смоленску. Находившаяся в его составе 10-я пехотная (моторизованная) дивизия в ходе этого маневра 18 июля прорвалась к Ельне. Таким образом был достигнут восточный пункт первого этапа наступления.

Командование группы армий в последние недели июля попыталось усилить свои соединения в районе Смоленска.

Пешие и гужевые колонны двигались с большой поспешностью, так как советские войска своих атак не прекращали.

До Смоленска погода неизменно становилась все жарче. Солнце немилосердно припекало, а над маршевыми дорогами висели бесконечные клубы пыли. Дороги особого труда не представляют. Лишь в некоторых местах есть песчаные участки. Ухабистые булыжные мостовые в немногих мелких городах портят [70] гусеницы тракторов, поэтому приходится по возможности искать грунтовые дороги. Гул моторов и лязг гусениц повсюду во всех местечках, которые мы проезжаем, вызывает оживленный интерес. Часто офицеры и солдаты выскакивают из домов с фотоаппаратами, чтобы сфотографировать проходящую батарею.